Эрик подобрал мяч и сосредоточенно провел пальцем по рифленой резиновой поверхности. Голос его зазвучал так тихо, что Кэтлин пришлось напрячь слух.
— Я тоже вам завидую. Честное слово. Завидую вашей способности принимать мир таким, каков он есть. Вот уже два года я плыву против течения, сражаюсь с жизненными обстоятельствами и все время проигрываю. Я хочу от жизни гораздо больше, чем она может мне дать. Я не согласен на уступки. А вы… Вы о себе не думаете. Это просто непостижимо! Я на такое не способен.
— Спасибо, Эрик. Но, по-моему, вы к себе слишком строги.
— Как бы не так. Уж я-то себя знаю, — хмыкнул Эрик и, чтобы покончить с тягостным разговором, предложил: — Может, покидаем мячик?
— Честно говоря, я сегодня не в форме.
— Ничего страшного. Тогда выпьем пивка?
— Отличная идея. День солнечный, мы вполне можем остаться на свежем воздухе.
— Отлично. Схожу за пивом.
Эрик отшвырнул мяч и направился к дому. Кэти поспешно ретировалась, чтобы мужчины ее не заметили. Вряд ли им было бы приятно знать, что она видела их обоих такими беззащитными.
В воскресенье Кэтлин должна была отправиться в универмаг. В День Благодарения магазины были закрыты, зато грядущие пятница и суббота, предшествующие Рождеству, сулили небывалый наплыв покупателей. Нужно было как следует подготовиться.
С мужем она встретилась на стоянке. Приехали каждый на своей машине, ибо дел хватало и у нее, и у него. Сет хотел лично проверить, как универмаг готовится к Рождеству.
— В Деды Морозы я, конечно, не гожусь. Скорее, я похож на оленью упряжку.
Поскольку работа по приведению магазина в праздничный вид предстояла пыльная и грязная, Кэти надела старые, тертые джинсы и ковбойскую рубашку с закатанными рукавами, а волосы стянула в конский хвост.
— Это что, последняя мода города Сан-Франциско? — подколол ее Сет.
— Она самая. Мне предстоит вытирать пыль, открывать коробки и все такое прочее. Поэтому форма одежды — рабочая.
— Молодец, что решила заняться этим именно сегодня. Завтра магазины должны выглядеть обновленными. Предрождественская неделя — отличное время для торговли. — Его глаза алчно блеснули.
— Сет Кирхоф! Какое постыдное корыстолюбие. А ведь, между прочим, Рождество — Праздник христианский и не имеет к вам никакого отношения, — строго сказала Кэти.
— Я ведь отмечаю и еврейские праздники, — с достоинством ответил он.
Они болтали о всякой ерунде, а рабочие тем временем собирали рождественские декорации, украшали витрины. Дел хватало всем.
Остановившись возле вновь поступивших товаров, Сет сказал, разглядывая желтый женский костюм: