— Простите, у вас есть масленки?
— Одну минутку, — ответила она с любезной улыбкой, — я с радостью помогу вам.
— А что случилось с рукописью Энди? — спросил Квиллерен, направляясь к двери.
— Я думаю, он дал ее своей подруге, мисс Дакворт. Она просила почитать, но… — миссис Макгаффи торжествующе закончила, — он хотел, чтобы это сначала сделала его старая школьная учительница!
Сырой туман злорадно превратился в холодный пронизывающий дождь. Квиллерен шел к «Голубому дракону» так быстро, как только позволяло колено.
— Сегодня я собираюсь заняться мародерством, — объявил он Мэри Дакворт. — Бен Николас введет меня в курс дела.
— Куда вы пойдете?
— В старый театр на Цвингер стрит. Бен сказал, что здание заколочено, но можно пробраться через служебный вход. Нужно попробовать самому, чтобы писать о людях, которые, рискуя подвергнуться аресту, спасают предметы старины. Я думаю, об этом должны знать, а занятие подобного рода следует узаконить.
Мэри радостно улыбнулась:
— Квилл, ты говоришь как убежденный антиквар! Ты тоже заразился!
— Я просто вижу, когда может выйти хороший материал, вот и все. А пока… Ты не могла бы одолжить рукопись романа Энди? Мне рассказывала о нем миссис Макгаффи, и, раз он о Хламтауне…
— Рукопись? У меня нет никаких рукописей.
— Но миссис Макгаффи сказала…
— Энди дал мне почитать первую главу, вот и все.
— А что же тогда случилось с романом?
— Понятия не имею. Роберт Маус должен знать.
— Может быть, позвонишь ему?
— Сейчас?
Квиллерен нетерпеливо кивнул.
Мэри взглянула на высокие напольные часы.
— Не совсем подходящее время. Он готовит обед. Это очень срочно?
Тем не менее она набрала номер.
— Уильям, — сказала мисс Дакворт, — не могу ли я говорить с мистером Маусом?.. Пожалуйста, скажи ему, что это Мэри Даксбери… Вот этого я и боялась. Минутку. — Она повернулась к Квиллерену. — Слуга говорит, что Боб готовит голландский соус к кольраби и просил не беспокоить.
— Скажи ему, что «Бег дня» собирается напечатать грязную сплетню об одном из его клиентов.
Юрист подошел к телефону (Квиллерен представил его в фартуке с шумовкой в руке) и заверил, что ничего не знает о какой-то рукописи. Среди бумаг Эндрю Гланца ничего подобного не было.
— Тогда где же она? — спросил Квиллерен у Мэри. — Можно предположить, что ее уничтожили — кто-то, у кого были на это причины. Что было в той главе, которую ты читала?
— Там рассказывалось о женщине, которая собиралась отравить мужа. Довольно захватывающе.
— А почему Энди не дал тебе читать дальше?
— Он считал роман своей тайной. Тебе не кажется, что большинство писателей очень чувствительны, когда речь идет об их работе, еще не напечатанной?