Разговор о банкире его разозлил, а может быть, он немного боялся новостей из Арканзаса. Во всяком случае, когда Делрей выходил из кухни, он был похож на старого медведя, который потерял свои клыки и боится, что больше не сможет себя защитить.
— Дедушка на меня сердится? — спросил Дэвид. Анна притянула сына к себе и крепко обняла.
— Почему он должен на тебя сердиться"?
— Потому что я много говорю.
— Он не сердится. Он просто беспокоится из-за взрослых дел.
— Из-за того дяди в банке? Она кивнула.
Дэвид изобразил на лице гримасу отвращения.
— Мне он не нравится. От него пахнет зубной пастой. Засмеявшись, Анна передала:
— Дедушке он тоже не нравится.
— А тебе?
Она вздрогнула.
— Нет!
Эмори Ломаке после рукопожатия задержал ее руку в своей, а во время разговора поглаживал ее по плечу. Анна была с ним вежливой — не более того, но Ломаке, очевидно, не мог отличить обычную вежливость от флирта. В следующий раз, если он до нее дотронется, Анна назовет его задницей и потребует не распускать руки. Только вот станет ли кассир это переводить?
— Пора мыться, — сказала она Дэвиду и отправила его наверх.
Пока он плескался в ванне с пластмассовыми кораблями, она занялась своим лицом. Обычно она делала это машинально, почти не глядя в зеркало.
Однако сегодня Анна принялась внимательно рассматривать свое отражение. Синие глаза ей достались от отца, маленький нос — от матери. Как хорошо, что она унаследовала от родителей самые лучшие черты.
Но, к сожалению, своих родителей она потеряла слишком рано. Они умерли один за другим вскоре после того, как она вышла замуж за Дина, — мать от рака печени, отец от сердечного приступа.
Как жаль, что они так и не увидели ее здорового, нормально слышащего сына. И Дин тоже не увидел. Разозлившись на себя за то, что вспомнила о грустных вещах, Анна поспешила вытащить Дэвида из ванны. Чтобы потянуть время, он долго-долго вытирался, надевал пижаму и чистил зубы — до тех пор, пока мать его не отругала. Когда наконец мальчик лег в постель, Анна присела рядом с ним на край кровати и стала смотреть, как он молится.
Закрыв глаза и сложив руки на груди, Дэвид шептал:
— Господи, благослови папу, который уже на небесах. Господи, благослови дедушку. Господи, благослови маму. И благослови, господи, Джека.
Анна не была уверена, что правильно разобрала последние слова. Дэвид нечасто менял слова своей молитвы. С тех пор как этот ритуал начал исполняться, дополнительные «господи, благослови» звучали очень редко. Один раз мальчик просил благословить енота, который был у них чем-то вроде домашнего животного. Каждый вечер ему оставляли на веранде еду и потом смотрели из дома, как он пирует. Однажды утром Дэвид нашел енота на дороге мертвым — его переехала машина. Несколько ночей Дэвид за него молился.