— Женщина, которую мистер Дэниэлс видел в коридоре, не была блондинкой, — напомнил Смайлоу. — А Дэви Петтиджон — яркая блондинка, по крайней мере — в нынешнем образе.
Предположение, что Сара Берч готова солгать ради своей хозяйки, не удивило Хэммонда и не вызвало у него внутреннего протеста. Что ему не понравилось, так это злобный комментарий Стефи. Кроме того, он был серьезно обеспокоен тем, что алиби Дэви оказалось не таким уж “железным”, как она пыталась его уверить.
— Дэви не стала бы убивать Люта, — неожиданно громко заявил он, и Смайлоу и Стефи дружно повернулись в его сторону.
— Да, не стала бы, — повторил он, твердо встретив их удивленные взгляды. — У нее нет для этого причин.
— Ревность и деньги… — пробормотала Стефи. — Разве этого недостаточно? Хэммонд отрицательно покачал головой.
— У нее тоже были любовники, так что ревновать Люта она бы не стала. Что касается денег, то их у нее едва ли не больше, чем у Люта.
— Денег никогда не бывает слишком много, — возразила Стефи. — Нет, Хэммонд, что бы ты ни говорил, я не могу просто так взять и вычеркнуть нашу веселую вдову из списка подозреваемых. Слишком уж много тут совпадений. Мотивы преступления налицо, возможность совершить его — тоже…
Хэммонд снова покачал головой и, не ответив на последнюю реплику Стефи, подошел к койке мистера Дэниэлса. На одеяле и на стуле рядом лежало несколько раскрытых альбомов со множеством глаз, ртов, носов и ушей, но, бросив взгляд на блокнот, он увидел, что они никак не могут разобраться с формой лица.
Капрал Эндикотт быстро перелистывала страницы, но Дэниэлс качал головой.
— Не то, не то… Вот, это уже похоже… Когда они наконец добрались до глаз и бровей, Хэммонд вернулся к Стефи и Смайлоу.
— А как насчет бывших компаньонов Петтиджона? — спросил он у детектива.
— Разумеется, мы их опросили, — с холодной вежливостью ответил Смайлоу. — Конечно, я имею в виду не тех, кто сидит в тюрьме и, следовательно, имеет неопровержимое алиби.
Хэммонд кивнул. В свое время он сам помогал отправить некоторых из этих дельцов за решетку. Лют Петтиджон слишком часто нарушал правила, подходя порой вплотную к той границе, за которой его ожидал арест, но никогда ее не пересекал. Для него, как подозревал Хэммонд, это была своего рода игра, но если играть в “кошки-мышки” с законом было относительно безопасно, то с некоторыми из его компаньонов подобные штуки не проходили. “Уж не поплатился ли Лют за то, что попытался вырвать жирный кусок из пасти одной из тех акул, которые почти никогда не поднимаются на поверхность?” — подумал он с беспокойством.