Они были пьяны, и они все время смеялись. На все про все им понадобилось едва ли пять минут.
После этого они не встречались почти два года. Когда же встреча наконец произошла, Хэммонд притворился, будто ни шампанского, ни плавательного бассейна не было вовсе, и Дэви поступила точно так же. Ни один из них не хотел, чтобы этот случайный эксперимент омрачил многолетнюю дружбу.
— А здорово нам было когда-то вместе, верно? — спросила Дэви чуть печально, и у Хэммонда снова появилось ощущение, что она читает его мысли.
— Да, — кивнул он и надолго замолчал. Дэви тоже не говорила ни слова, рассматривая пузырьки в своем бокале, которые — словно нити голубого жемчуга — тянулись от дна к поверхности. Наконец она поднесла бокал к губам и, сделав большой глоток, вздохнула.
— К сожалению, мы выросли и поняли, что в жизни праздников меньше, чем будней.
Ее рука безжизненно упала, свесившись с края кушетки, и Хэммонд едва успел подхватить готовый выпасть из ее пальцев бокал.
— Я пришел, чтобы принести тебе свои соболезнования, Дэви. То, что случилось, — ужасно. Думаю, мои родители тоже навестят тебя.
— О, завтра здесь будет полно сочувствующих и соболезнующих. Сегодня я решила никого не принимать, но завтра… — Она снова вздохнула. — Боюсь, от этой обязанности мне не отвертеться. Они явятся сюда толпой, явятся со своими пирогами, сладкими булочками и фальшивыми словами утешения, но на самом деле они придут поглазеть, как я воспринимаю смерть мужа.
— И как ты ее воспринимаешь?
Уловив в его голосе новые нотки, Дэви повернулась на бок и, прижимая к груди край простыни, села на кушетке, свесив босые ноги.
— Ты спрашиваешь как друг или как самый очевидный претендент на кресло окружного прокурора? — спросила она.
— Я мог бы оспорить последнее, но не вижу в этом смысла, — ответил он. — Я пришел как друг. Она глубоко вздохнула.
— В таком случае я честно скажу, что не собираюсь надевать власяницу и посыпать голову пеплом. Я даже не собираюсь отрезать себе палец, словно вдова индейского воина в низкопробном вестерне. Нет, я буду вести себя подобающим образом. Ни шумного празднества, ни персидских плясок не будет хотя бы потому, что в них нет никакой особой необходимости: благодаря Люту обо мне все равно будут говорить так, словно я исполняла канкан на костях мужа. — Она фыркнула. — Так что вовсе незачем показывать людям, что я чувствую на самом деле.
— А что ты чувствуешь на самом деле?
Она улыбнулась так радостно и светло, что Хэммонд невольно вспомнил ее выпускной бал. Точно так же она улыбалась, когда он пригласил ее танцевать.