Ни капли стыда в глазах Ванды не было, они лукаво блуждали по толпе. Губы ее самодовольно надулись. Многие мужчины, находившиеся здесь, были виноваты в том, что у Ванды столь скверная репутация. Сейчас они жалели о том, что когда-то прикоснулись к ней, и благодарили Бога, что уличен только Грейди Шелдон.
— Да, это его ребенок, — мрачно подтвердила Ванда. — Он приставал ко мне, когда папы не было дома. Он… он…
— Ну давай, Ванда, детка, расскажи им, что он сделал. Выдержав паузу, она опустила голову, повертела пуговицу на платье и пробормотала:
— Ну, он меня поимел.
— Это бесстыдная ложь! — закричал Грейди, перекрывая поднявшийся гвалт.
Берне шагнул вперед, потрясая револьвером.
— Ты называешь мою милую дочурку лгуньей?
— Если она говорит, что я насиловал ее, да. Грейди побледнел сейчас больше, чем от потери крови, шока и боли, ибо понял, что сам загнал себя в ловушку. Глаза его метнулись к Бэннер, белой как полотно, потом к Россу, почерневшему, как сам дьявол.
— Я… мм… я имею в виду…
Росс бросился к нему, схватил за лацканы пиджака и рывком дернул к себе. Они в упор смотрели друг на друга.
— Ты крутился с этой швалью, когда собирался жениться на моей дочери? — зарычал он.
Джейк в мгновение ока оказался рядом с Россом. Когда Грейди, застонав от боли, пробормотал, что с ним слишком грубо обращаются, Джейк наклонился и взял свой револьвер. Берне даже не попытался остановить его. Публика заволновалась. Все как один переводили взгляды с Борисов на Шелдона.
Джейк взвел курок «кольта» и сунул ствол под подбородок Грейди.
— Ну, мистер, мы ждем.
Грейди со страхом смотрел на мужчин.
— Может, я и был с ней несколько раз.
Костяшки пальцев Росса белели на темном пиджаке Грейди, рычание вырвалось из его груди. Грейди, заикаясь, продолжал:
— Почти все мужчины в городе спали с ней. Это может быть чей угодно…
— Но все мужчины в городе не собирались жениться на моей дочери! — закричал Росс и оттолкнул Грейди так резко, что тот чуть не упал.
— Как же ты мог? — в напряженной тишине спросила Бэннер.
Грейди с трудом проглотил слюну и качнулся в ее сторону.
— Бэннер! — Он умоляюще протянул к ней руки.
— Не прикасайся ко мне! — Девушка отпрянула от него. — Мне невыносима мысль, что ты дотронешься до меня теми же руками, которыми… — Она повернулась и посмотрела на Ванду Берне. Та подбоченилась, и на лице ее читалось откровенное злорадство.
Бэннер развернулась и быстро направилась по проходу, держась независимо, воинственно и гордо. Мать следовала за ней. Все Лэнгстоны понуро брели сзади. Ковбои Ривер-Бенда, как маленькая армия, вышли во двор и сдвинули ряды вокруг Лэнгстонов, пока те седлали лошадей и усаживались на них.