— Бэннер, по поводу того, что было днем…
— Не говори об этом.
— Позволь мне извиниться.
— Если ты и должен извиниться, то перед Рэнди. Он не сделал ничего такого, чтобы наставлять на него пушку.
— Я извинюсь перед ним завтра. Не знаю, что на меня нашло. — Джейк беспомощно развел руками. — Наверное, это потому, что Росс велел мне защищать тебя. А когда я услышал твой крик…
— Понимаю.
— Да, и о другом…
— Неужели ты жалеешь, что поцеловал меня, Джейк? На ее лице отразилось напряженное внимание. Оно светилось бледным кремовым светом, золотистым на фоне лампы, окруженное облаком волос; глаза широко раскрылись в ожидании ответа, как будто этот ответ был для нее чрезвычайно важен. Губы Бэннер слегка дрожали и были влажными, словно зацелованные им.
Ответ Джейка был «нет», но, не решившись произнести это слово вслух, он промолчал.
Бэннер сама избавила его от возникшей неловкости.
— Пошли на кухню.
— Я еще не умылся.
— Умойся здесь. Я приготовила тебе теплую воду. Бэннер выплыла из комнаты, придерживая широкую юбку, колышущуюся на бедрах. На ней было простое широкое платье из хлопка, но на Бэннер ничто не выглядело просто. Зеленое, с кружевами кремового цвета, оно очень шло к ее коже. Фартук с рюшами годился скорее для выставки, чем для работы. Кокетливый бантик сзади, на талии, подпрыгивал всякий раз, когда ее каблучки стучали об пол, такой премилый бантик…
Она обернулась и перехватила его взгляд. На миг их глаза встретились.
— Помойся, пока я накрою на стол, — предложила Бэннер.
Джейк кивнул.
В центре стола стояла ваза с полевыми цветами. Стол был уже накрыт. Джейк чаще всего ел из оловянной миски у костра, и этот стол казался ему таким же, как в гостиной отеля Элис в Форт-Уэрте. Он был накрыт льняной скатертью с салфетками, сложенными аккуратными треугольниками. От печи исходил восхитительный аромат. Лампы были притушены, и пламя едва горело.
Если бы Джейк не знал Бэннер Коулмен, он не насторожился бы. Но он-то знал, что ничего хорошего такое начало не предвещает.
— Я готовила этот стейк целый день, чтобы он хорошо пропитался запахом лука, — сказала она от печи.
Стоя у раковины, Джейк расстегнул рукава рубашки и засучил их до локтей, — Пахнет чудесно. — Он намылил руки. — Я перехватил ветчины с яйцами в городе, в кафе Мэбел, но это не слишком вкусно.
Бэннер фыркнула:
— Это не еда для мужчины.
Она улыбнулась ему через плечо, и у него внутри все сжалось. Джейк безжалостно тер руки, будто хотел смыть вместе с грязью свой стыд. Он стряхнул воду с рук, а Бэннер объявила:
— Ну вот, все готово. Садись, Джейк. Он спустил рукава, застегнул манжеты, подошел к столу, сел и оглядел дымящиеся тарелки с едой, кружку с кофе возле своей тарелки, цветы. Все прекрасно, Джейк привык бы к такому королевскому отношению, и довольно скоро. Но подобный ход мыслей опасен. Лучше вернуть все на свое место.