— Сюда… Нет.
Интересно, чем объясняется антипатия Джона к детям, думала она, направляясь в комнату Кевина. В одном из ночных кошмаров, он умолял Пепердайна заставить их замолчать. Сделать, так, чтобы дети не плакали. Он что, во сне слышал детский плач? И каким образом такое отношение к детям связано с его работой? Что за жуткий сон продолжал терзать его по ночам?
Впрочем, это лишь малая толика вопросов, которые она задала бы ему при других обстоятельствах. Так уж случилось, что его амнезия, служившая не слишком, правда, надежной защитой от разоблачения, создала при этом барьер, который сводил к нулю все ее попытки выяснить что-либо о самом Джоне.
Кендал ничего не знала о его предыдущей жизни. Не знала даже день его рождения, или имя его отца.
Джон оставался для нее совершенно чужим человеком, и в то же самое время — очень близким знакомым.
Она ощущала любые нюансы его голоса, замечала самые незначительные перемены тембра, но не имела ни малейшего понятия о том, что он любил, или во что верил. Она знала каждую морщинку и шрам на его теле, но не имела представления, где и как он эти шрамы получил. Кончиками пальцев Кендал исследовала каждую складку на его коже, но понятия не имела, сколько других женщин могли похвастаться тем же.
Вполне возможно, что он даже женат.
Кендал поспешно отогнала все эти не слишком приятные и досадные мысли. Она не позволит себе думать о той, кого он, возможно, любит. Любит и предает тем, что спит с ней. В любом случае он не ведает, что творит, находясь в болезненном состоянии, решила она.
Вина целиком лежит на ней, и она приняла этот факт. Она назвала его своим мужем, пользуясь моментом, думая лишь о том, как выиграть время, чтобы бежать. Кендал не хотела ни похищать его, ни жить рядом с ним в течение нескольких недель. И уж тем более не рассчитывала на перемену в характере, на то, что он станет относиться к ней по-иному, то есть дружелюбнее.
И, конечно же никак не рассчитывала, что влюбится. Наутро после той первой ночи близости, женщина почувствовала нарастающую панику. Он тихонько подкрался к ней, когда она стояла в ванной комнате. Он грубо схватил ее за руку и развернул к себе лицом. Глаза его горели злобой, и в тот момент она ничуть не сомневалась, что к нему вернулась память.
Но потом выяснилось, что зловещий блеск в глазах, который она поначалу приняла за проявление ярости оказался живым огнем страсти. Мужчина поцеловал с силой, но любовно, и тогда ее волнения улеглись. Джон не стал бы пренебрегать своей службой. Она точно знала, что когда к нему вернется память, он будет вне себя от ярости. Сделает все возможное и невозможное, лишь бы только вернуть ее в Южную Каролину. Все ясно, как дважды два, но ей не хотелось об этом думать.