Сотрясаемая оргазмом, она шептала его имя. Почувствовав, как он входит в нее, обессиленная упала ему на грудь, все еще ощущая горячие волны во всем теле. Диллон обхватил руками ее хрупкое тело. Для того чтобы кончить, ему достаточно было лишь войти в нее.
Стены комнаты, освещенной свечами, отражали тихие возгласы радости, стоны наслаждения и, наконец, вздохи удовлетворения.
В больничной палате все дышало близкой смертью. Врач, стоявший в ногах кровати, уже не скрывал своего пессимизма. Посмотрев сначала на пациента, затем на его жену, он сказал:
— Очень сожалею… Мы сделали все, что могли.
Некоторое время после его ухода никто не произносил ни слова. Потом Хатч оторвал голову от подушки и тронул пальцами руку Донны Ди.
— Что ж, такие дела…
— Нет! — Ее маленькое, заострившееся личико скривилось в попытке сдержать слезы. — Это новое средство против отторжения должно подействовать.
— Ты слышала, что он сказал, Донна Ди.
— Он сказал, что это лекарство еще экспериментальное, и он не надеется. Я слышала каждое слово. Это не значит, что я этому верю. Я отказываюсь этому верить.
— У тебя всегда была манера не верить в то, во что ты не хотела верить.
Хатч утомленно закрыл глаза.
— Что ты имеешь в виду?
Он лежал, не отвечая. Она дернула его за руку:
— Хатч?
Он открыл глаза. Было заметно, что это потребовало от него усилий. Тусклым голосом Хатч произнес:
— Ты никогда не хотела верить тому, что в действительности произошло с Джейд.
— С Джейд?
— Мы изнасиловали ее, Донна Ди. Именно так, как она говорила.
Донна Ди попыталась вырвать руку, но он удержал ее с силой, поразительной для умирающего человека. Она отчаянно попробовала сменить тему разговора:
— У тебя есть более важные причины для беспокойства, чем то, что случилось пятнадцать лет назад, Хатч.
— Мне есть о чем беспокоиться целую вечность, когда я буду гореть в аду. Я изнасиловал ее. И подтолкнул Гари Паркера к тому, что он покончил жизнь самоубийством.
— Хатч! Это доктор подействовал на тебя так угнетающе. Ты бредишь. А теперь помолчи!
— Перестань обманывать себя, Донна Ди. — Он дышал тяжело, с присвистом. — Я повинен в смертном грехе. Мы все виноваты.
— Джейд спровоцировала тебя на это, Хатч. Я знаю.
Из его груди вырвался долгий, страдальческий вздох.
— Ты все знаешь лучше всех.
— Может быть, она не делала это напрямую, но…
— Мой отец сказал мне на следующий день после всего, что произошло, что я должен был сожалеть об этом по-настоящему до того, а не после. Он был прав. — Хатч поднял глаза к потолку. — Я рад одному… Что я отказался от почки этого мальчика, сына Джейд.