— Не думай о Данзе, — прошептал он. — Думай о нас. Когда он снова начал ее целовать, Дженни вдруг воспротивилась:
— Кейн, мы же стоим посреди улицы!
— Но здесь никого нет, кто нас увидит? А впрочем… — Поскольку Дженни не хотела его слушать, он вздохнул и, оглядевшись, сказал: — Хотя в последнее время у меня развилась стойкая неприязнь к переулкам, я, кажется, нашел разрешение нашей проблемы. — Он сделал несколько шагов назад и свернул на боковую улочку. — Тут лучше, верно?
Дженни молча кивнула.
В густой тени переулка их не могли увидеть случайные прохожие, и Кейн принялся покрывать поцелуями лицо и шею своей возлюбленной.
— Не просто лучше, — прошептала Дженни. — Тут восхитительно, Кейн.
— Ты тоже восхитительна, любовь моя.
Дженни просияла. Она знала: отныне все ее дни и ночи будут наполнены Кейном. Возможно, их жизнь не будет идеальной, но она станет женой Кейна, а большего ей и не требовалось.
6 августа 1881 года
Шон Маклинток, сидевший на веранде гостиницы, сверлил Кейна суровым взглядом.
— Ты знаешь, Рэнсом, у техасских рейнджеров не так уж много правил. В большинстве случаев мы позволяем нашим офицерам делать то, что они считают необходимым для выполнения своего долга. Ты, однако, преступил даже этот скромный свод правил, когда взял невинного человека в качестве заложника. Кейн пожал плечами.
— Я полагаю, что исправил эту ошибку, капитан.
— Ты ошибаешься! — проворчал Маклинток. — Ты что, намерен женитьбой исправлять каждую совершенную ошибку, Рэнсом?
Кейн невольно улыбнулся. Грозный капитан техасских рейнджеров был вовсе не так сердит, как хотел показать.
— Нет, это единственная ошибка, которую я намерен загладить женитьбой, сэр.
Теперь настал черед Маклинтока улыбнуться.
— Что ж, желаю удачи, Рэнсом. — Маклинток запустил руку в карман и вытащил помятый конверт. — Я получил приглашение, если ты помнишь.
— И ради этого проделал долгий путь до Бракстона? Не верю, Шон.
Маклинток рассмеялся:
— Не только ради этого, хотя… Если у меня не будет выхода, я смогу поручить это дело Данзе. Полагаю, его можно обучить работе на фотографическом аппарате Броуди.
Кейн покачал головой:
— Шон, ты отлично знаешь, что Данза не прикоснется к камере даже под угрозой повешения. Это ниже его достоинства.
— К черту его достоинство! — воскликнул Маклинток, откинувшись на спинку стула. — Скажи, Данза будет на свадьбе?
— Ты же прекрасно знаешь, что нет.
— А ты пообещал своей невесте, что повесишь на стену свои пистолеты и станешь домашним мужем, не так ли? — проговорил Маклинток с театральным вздохом.