Пару раз она зашла в гости к тетке Томаса. Говорить с ней было скучно и тошно, тем более что в комнате неизменно присутствовал Томас. Он шевелил своими усами, как таракан, и сверлил Ольгу черным немигающим взглядом. После этих визитов, всякий раз, проходя мимо его дома, Ольга чувствовала на себе этот тяжелый взгляд.
Утром семнадцатого октября ее разбудил Цебеш. Следом появился Томас с парным молоком, хлебом, куском соленого сала и какой-то зеленью. После плотного завтрака все разбежались по своим делам, и Ольга решила, что неплохо ей было бы умыться. Самой натаскать и подогреть воду — это было нетрудно. Тем более что она никуда не спешила и могла потратить на это хоть весь день.
После второй ее ходки к колодцу ей нанес визит Томас.
— Зачем вам, фройлен Мария, столько воды? — спросил он с порога.
— А зачем вы следите за мной?
— Хозяин велел, я и слежу. Зачем вы ходите на колодец? Вот, еще собрались. — И он указал пальцем на приготовленные для новой ходки ведра, словно уличил ее в каком-то страшном грехе.
— Помыться я собралась. Хотелось бы целиком, в горячей ванне. Ну нет ванны, так хоть частями, в этих кадушках... Или сможешь достать ванну?
— Отчего же? — Томас широко улыбнулся. — Есть у меня большая бочка. Целиком в нее можно... Принести, что ли?
— Да уж, изволь.
Ольга снова взялась за ведра.
— Только не жди, что я буду воду таскать. Я все ж таки кучером у хозяина, а не слугой.
— Ладно, ладно. Неси свою бочку. Только обещай, что не будешь подсматривать за мной, пока я моюсь.
— Больно надо, — пожал плечами Томас.
— Так хозяин же велел тебе следить за мной, — поддразнила его Ольга.
— И то верно! — Он заскреб свой давно не бритый подбородок, обдумывая сложившуюся ситуацию, и через несколько секунд томительного молчания, хмыкнув в усы, махнул рукой. — Ладно. Как мыться начнешь, я отвернусь. Это позволительно вроде.
— Не отвернешься, — покачала головой Ольга. — Пялиться будешь. Обмануть меня решил, да только врать-то не умеешь. Даже следишь за мной так, что за версту заметно.
— Ох, можно подумать, голых баб я не видел! — взвился уличенный Томас, но увидел, что Ольга обиженно сжала губы. — Ладно. Пусть... Вот, чтоб мне треснуть! Христом Богом клянусь, не буду смотреть! — Томас решительно перекрестился. — Теперь веришь?
— Теперь верю.
— Ну, так я пойду принесу тебе бочку.
Опять заскрипело колесо, и колодезное ведро плюхнулось в воду.
— Вам помочь, фройлен?
Она вздрогнула, узнав знакомый голос. Сердце забилось быстро-быстро, кажется, прямо у горла. Схватившись за колодезную цепь, чтобы не упасть, обернулась: