– Что такое?
На дорогу выбежал смуглый, с жестковатым выражением глаз человек в немецком мундире, с немецким автоматом в руке: на его груди болтался огромный немецкий бинокль, и Левчук догадался, что это какой-то командир кировцев.
– Кулеш, стой! – крикнул командир и забросил за плечо автомат. – Кто такой? – кольнул он Левчука придирчивым взглядом.
– Это из Геройского, – ответил за него Кулеш. – Во, малого в семейный лагерь несем.
– Какого малого! – возмущенно вскричал командир. – Все в строй! Немцы прорвались, слышь, что делается.
Из орешника на дорогу высыпало человек двенадцать партизан. Все с виду были усталые, наверно, от долгого бега и нерешительно один за другим останавливались, прислушиваясь к неожиданной стычке их командира со знакомым Кулешом и незнакомым партизаном из Геройского.
– Что, с ребенком в строй? – удивился Кулеш.
– Ладно, ты вези ребенка! – быстро решил командир. – А ты в строй. Где винтовка?
– Нету, – сказал Левчук. – Вот пистолет.
– Становься с пистолетом. За мной марш!
Левчук секунду помедлил, намереваясь сказать, что ранен, но возбужденные лица командира и его бойцов дали ему понять, что лучше послушаться. Такие не очень станут упрашивать или разбираться в твоих оправданиях – такие обычно, если что не так, хватаются за пистолет. Левчук это знал по собственному опыту.
И он отдал ребенка Кулешу, который не очень ловко, с преувеличенной осторожностью поднял его в седло.
– Главное, к тетке какой. Чтоб покормила, – напомнил Левчук.
– Будет сделано. Ты не беспокойся.
Чернявый, с горячими глазами, взбежал на пригорок и оглянулся. Левчук, однако, стоял, почему-то испугавшись, что Кулеш упустит малого, а тот, пришпорив стоптанными каблуками коня, обернулся.
– Эй, а звать его как?
– Звать? – удивился Левчук.
Действительно, может, он расставался с ним навсегда, а имя ему так и не дал никакого. Да разве он думал про имя? Он даже не надеялся, что оно ему когда-либо понадобится.
– Виктор! – крикнул он, припомнив имя Платонова. – Виктор, скажи. А фамилия Платонов. Если что...
– Ясно!
Кулеш поскакал по дорожке и скоро исчез за поворотом в орешнике, а Левчук, зябко содрогнувшись от своей мокряди, побежал вслед за чернявым. Уже было слышно, как в том направлении забахали винтовки и первые пуля певуче прорезали утренний воздух...
17
Через некоторое время Левчук начал посматривать на балконы и не сразу догадался, что третий балкон над подъездом – их. Действительно, если квартира на площадке справа, значит, окнами она выходит во двор, где и был этот балкон с узенькой застекленной дверью, какими-то цветочками в вазонах-корытцах, подвешенных к перилам. Там же виднелось плетеное кресло, столик, с крыши тянулся конец толстого провода от антенны. И неожиданно для себя он увидел там молодую женщину в светлом халатике, которая, неслышно выйдя из комнаты, полила из стеклянной банки цветы, глянула вниз и снова бесшумно исчезла в квартире, оставив раскрытой балконную дверь.