– Минутку. Кто ответил? Голос был мужской или женский?
Дворецкий вдруг задумался.
– Голос… – неуверенно проговорил он. – Голос был какой-то странный, сэр.
Как будто женский, но при этом с такими необычными умоляющими интонациями… Возможно, детский голос, сэр. Да, потом я вспоминал и думал, что именно детский.
– Хорошо, продолжайте.
– Меня попросили позвать миссис Уинвуд…
– Как попросили? Припомните точно, что конкретно вам сказали.
– Так и сказали: «Пригласите, пожалуйста, миссис Уинвуд». – «Неудобно будить ее в столь ранний час, перезвоните позже», – ответил я, но голос настаивал: «Это очень срочно». Тогда я положил трубку возле телефона и отправился будить экономку.
– Зачем? Вы что, не могли сами подняться к миссис Уинвуд?
– Я?! Ночью… В спальню леди? – дворецкий был потрясен.
– Да, – усмехнулся Корин. – Явный моветон… Ну, а дальше?
– Дальше Франческа ушла за миссис Уинвуд, а я вернулся в свою комнату и лег спать.
– И вы не слышали, как миссис Уинвуд разговаривает по телефону?
– Я не имею привычки подслушивать, сэр, – с достоинством заявил дворецкий.
– Похвальное качество… А раньше, до этого кто-нибудь звонил в Везенхалле по телефону с момента вашего приезда?
– Насколько мне известно, нет, сэр.
Если и были какие-то звонки, отвечал на них не я.
– Значит, вы никогда не говорили по этому телефону?
– Нет, сэр.
Корин ощутил укол досады. Керслейну не с чем сравнивать, следовательно, его наблюдения не имеют никакой цены.
Телефон в холле замка мог быть отрегулирован таким образом, что любой звонок напоминает международный, а потрескивания и шорохи в трубке, возможно, обычное явление для местной линии.
Ясность может внести только леди Брунгильда.
Коррета Уинвуд вошла в музыкальный салон уверенным пружинистым шагом.
Губы ее были плотно сжаты, в глазах – никаких следов недавнего потрясения.
Черное платье невыгодно оттеняло бледность ее лица, и все же, глядя на Коретту, вряд ли кто смог бы догадаться, что эта женщина только что потеряла мужа.
Джон Уэстбери сидел на стуле возле изящного столика со старинной серебряной пепельницей, Корин стоял рядом.
Коретта отчужденно посмотрела на обоих, прошла вперед и села в кресло у рояля, спиной к свету.
– Миссис Уинвуд, – начал Уэстбери, – мистер Торникрофт согласился помогать мне в расследовании…
Коретта резко перебила:
– Мне все равно, кто и что будет расследовать. Прежде чем вы зададите вопросы, я хочу, чтобы вы знали: перед вами не безутешная вдова. Эммет Уинвуд был грязным подонком, его не интересовало ничего, кроме виски, женщин и денег. Не исключаю, что на службе он блистал, а может быть, его терпели потому, что таким проще управлять, но дома…