А теперь ему придется прождать не менее двух часов, чтобы пройтись с ней по садику ее тетушки, причем без сопровождения компаньонки. При одной мысли о предстоящей прогулке ему захотелось выругаться последними словами, а в паху появилась щемящая боль.
Был теплый летний вечер, и в садике графини, защищенном от малейшего ветерка, было тихо и тенисто. Здесь росли деревья, дававшие прохладу днем, и цветы, наполнявшие воздух ароматом даже по ночам.
— Как хорошо, что вы предложили прогуляться здесь, — сказала Жуана, взяв под руку капитана Блейка. — Здесь так спокойно и прохладно. — Она закрыла глаза и полной грудью вдохнула свежий воздух.
— Да, на редкость удачная мысль пришла мне в голову, если учесть, что я даже не подозревал о существовании такого садика.
Она рассмеялась. Она была приятно возбуждена и печальна одновременно. Возбуждена, потому что ей предстояло пробыть полчаса наедине с ним, а он, несмотря на всю его серьезность и неразговорчивость, привлекал ее гораздо больше, чем любой из джентльменов в бальном зале, которые с готовностью пожертвовали бы своей правой рукой за возможность быть сейчас на его месте. А печальна, потому что ей предстояло обмануть его.
Печаль и ее причины вызывали у нее некоторое беспокойство.
— Наверное, если бы я не засыпала вас вопросами, — сказала она, — мы бы так и гуляли здесь в полном молчании. Так вы поговорили с Артуром? Он дал вам какое-нибудь задание?
— Завтра я должен вернуться в свой полк, мэм, прихватив с собой письмо для генерала Кроуфорда.
Она взглянула на него и рассмеялась.
— Герою битвы при Талавере, который время от времени выполняет разведывательную работу для главнокомандующего, дают поручение доставить в Висо в целости и сохранности одну леди, а потом его, словно мальчика на побегушках, отправляют с письмами от одного генерала к другому? И вы ожидаете, что я поверю вашему вздору, капитан?
— Откровенно говоря, мэм, мне безразлично, поверите вы или нет.
— Ах вот как? — Она отпустила его руку и остановилась, глядя на него снизу вверх. — Вам действительно безразлично, хотя это было бы небезразлично десяткам мужчин. Вы и здесь должны отличаться от всех? Может быть, вам даже безразлично, жива я или нет?
— Ничего такого я не говорил.
— Значит, вам небезразлично? — спросила она, проводя пальчиком по его рукаву от локтя до запястья.
— Вы играете со мной в слова, а тут я не мастер. На свои вопросы вы ждете ответы, но если я дам их, то могу сказать то, чего не хочу говорить.
Она вздохнула.
— Значит, вы завтра уезжаете, капитан? Вам не жаль, что вы больше никогда не увидите меня?