— то, что тебе надо».
Элизабет кинулась к буфету, положила на тарелку свежий хлеб, теплые круассаны, налила чашку горячего шоколада и взяла несколько свежих абрикосов. Пенни насыпала чуть-чуть кукурузных хлопьев и налила черный кофе. Они сели за стол.
— Эй, Элизабет, для тебя есть кое-что интересное, — сказала Ванесса Чадвик.
Ванесса была наследницей судостроительного магната. Стройная блондинка, прилежная ученица, неукоснительно соблюдавшая школьные правила. Она считала поведение Сэвидж неприличным, шокирующим.
Элизабет хмыкнула.
— Сомневаюсь.
По утрам в школе занимались музыкой, танцами, учились хорошим манерам, а потом начинались» лекции «. Предполагалось, что они расширяют кругозор учениц, но Элизабет от них клонило в сон. Мадемуазель Шармен, учительница французского, молола всякий вздор про Марию-Антуанетту, а герр Флагер, учитель истории, монотонно бубнил что-то про Конфедерацию. Иногда их посещали гости: люди, каким-то образом связанные со школой. Мэр Зерматта или кинозвезда, чья дочь училась здесь. До сих пор девчонки не могли забыть визит Ив Сен-Лорана.
Ванесса вздохнула в ответ на дерзкий выпад Элизабет, но продолжила:
— Его зовут герр Ганс Вольф. Он помогал проводить здесь прошлогоднюю зимнюю Олимпиаду.
— Это не тот Ганс Вольф, который лыжник?
Ванесса быстро откинула назад блестящие светлые волосы и посмотрела в свой ежедневник.
— Он тренировал швейцарскую лыжную команду, если ты об этом.
— Да. Но раньше он сам катался. — Элизабет разломила круассан и принялась его есть, макая в шоколад.
Глаза девушки засверкали. — Давно, в двадцатые годы, когда еще катались на деревянных лыжах и привязывали их к ботинкам.
— Так это же опасно, — заметила Шанталь Миллер, дочь американского банкира.
— Конечно. Ужасно опасно. А Ганс Вольф установил пять рекордов по спуску на таких лыжах.
— О, это никогда не кончится, — вздохнула Пенни.
— И долго он здесь пробудет?
— Он просто прочтет лекцию.
Девочки принялись болтать совсем о другом. О фильме Роберта Рэдфорда, который идет в деревне. А Элизабет молча ела. Мысленно она уже унеслась далеко отсюда, в тот мир, где не было сеток безопасности, предупреждающих знаков о трещинах в ледниках, таких материалов и тканей, как сейчас. Она представляла себе молодого Ганса Вольфа, летящего вниз по горному склону на паре деревянных дощечек, прикрученных к ногам пеньковой веревкой. Она чувствовала, как щеки пылают от возбуждения. Может, ей удастся поговорить с ним после лекции? Спросить, как чувствуешь себя во время столь опасного спуска? Может, Вольф позволит ей посмотреть, как он тренирует швейцарскую команду…