– Пойдем, – он жестом показал, чтобы она следовала за ним, и зашагал прямиком на кухню. – Бисквиты уже в духовке. Ты какую яичницу любишь?
– Ты сам готовишь завтрак? – не веря собственным ушам, переспросила Камилла.
– Ну да, – пожал он плечами. – А почему бы и нет? Что я, младенец беспомощный?
Слова его звучали почти негодующе.
– Так все-таки какую ты любишь яичницу? – повторил он, выделяя каждое слово.
– Омлет, – улыбнулась она, наливая себе кофе в чашку из кофеварки, вмонтированной в нише стены.
Зак перешел к плите.
– С беконом? Мягкий или поджаристый? – спросил он через плечо.
– С беконом и поджаристый, – ответила она. – Очень.
Зак оглянулся, состроив насмешливую гримасу, где неодобрение граничило с неприкрытым ужасом.
– Свою долю я сниму со сковородки пораньше, – проворчал он, разбивая яйца в миску. – Как ни жаль, но овсянки сегодня не будет. Как ни возьмусь ее варить, непременно все пригорает, а Дили потом бранит меня, что ей, мол, приходится отскребать кастрюлю.
Камилла засмеялась и начала накрывать на стол. Кухня наполнилась аппетитным запахом жареного бекона. Пока Зак колдовал над омлетом, он успел объяснить, что Дили отправилась навестить больную подругу, а Саймон помогает отцу наверху. Безмолвие полупустого дома, мерный рокот дождя, отделяющего их от всего остального мира, одиночество вдвоем на уютной кухне – все это создавало особую, трогательно-романтическую обстановку. Камилле подумалось о том, как могло бы быть, если бы они встретились при других обстоятельствах, влюбились друг в друга и поженились. Сколько мирных завтраков успели бы они разделить за это время. У них ведь мог бы уже быть и ребенок. Погрузившись в эти мысли, она не сознавала, с какой нежностью смотрит на Зака, пока он наконец не повернулся от плиты с тарелкой в руках и не застал ее врасплох в самом разгаре мечтаний.
Ехидно усмехнувшись, он поставил тарелку на стол и плюхнулся на стул напротив Камиллы.
– Не знаю уж, о чем ты так сладко задумалась, но мне до чертиков захотелось очутиться в мире твоей мечты. Судя по выражению твоего лица, там, должно быть, здорово.
Камилла впилась зубами в кусок бисквита и не торопилась поднимать глаза на Зака, наконец она произнесла:
– Я просто… просто предвкушала, что найду сегодня на чердаке.
– Врунишка, – тихо прошептал он. В голосе его таилась такая интимность, что рука девушки задрожала и пальцы, не удержав нож, со стуком выронили его на тарелку.
Несколько минут молодые люди ели молча, потом Камилла неуверенным голосом похвалила кулинарные способности Зака. Тот ничего не ответил. После завтрака она стала собирать тарелки и чашки, но он снова удивил ее, остановив.