Она внезапно замолчала и стала рассеянно вычерчивать причудливые узоры вилкой на тарелке, так и не притронувшись к еде. Странно, но ей совсем не хотелось говорить о том, что недавно ее интересовало больше всего. Хотя Камилла и понимала, что хорошие манеры, привитые Мартой Джеймсон, запрещали показывать свое дурное настроение собеседнику, она не могла с собой ничего поделать.
Конечно же, Рейборн заметил ее состояние и заботливо спросил:
– Камилла, вы хорошо себя чувствуете?
– Ох, мистер Прескотт, простите мне мое уныние. Наверное, все из-за дождя. Он действует на меня удручающе – я скучаю по дому, – довольно убедительно солгала девушка. Ей показалось, что этот ответ вполне объяснил Рейборну Прескотту ее состояние. Посмотрев на него, она вдруг поняла, что взгляд его синих глаз, так похожих на глаза Зака, пытливо изучает ее. «Неужели он о чем-то догадывается?» – мелькнула неожиданная мысль.
Он потрепал ее по руке.
– Ну конечно, Камилла, я все отлично понимаю. Надеюсь, ваша тоска скоро пройдет. Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?
Его заботливая участливость ввергла Камиллу в еще большее смятение. Невероятная жалость к себе захлестнула девушку, и она, к своему ужасу, разразилась слезами.
– Простите, – всхлипнула она, поднимаясь из-за стола. – Наверное, мне лучше сейчас пойти к себе и прилечь.
И, не дожидаясь ответа, выбежала из комнаты.
Бессонная ночь, казалось, длилась целую вечность. Девушка металась по постели, тщетно пытаясь уснуть. Когда же, под утро, сон наконец пришел к ней, ей снился Зак. Как может один и тот же человек быть таким нежным и любящим, а буквально через мгновение – таким озлобленным и жестоким? Ведь он же знает, что имеет власть над ней, он знает, что превращает ее в беспомощную рабыню в своих объятиях, но почему-то потом пытается представить все так, словно это только ее желания, а следовательно, и ее вина. Какое счастье, что он уехал хотя бы на несколько дней. Но почему же тогда сознание того, что его нет рядом, делает ее такой бесконечно несчастной?
Он околдовал ее. Измучил, истерзал ее душу. Это несправедливо! Два года он постоянно преследовал ее во сне, а теперь она дошла до того, что все мысли были сопряжены только с ним. Она вновь и вновь вспоминала их мимолетный роман в Сноу Берд. Она никак не могла понять этого человека – если Зак испытывает к ней лишь абсолютное презрение, то отчего так пылко целует? Мысли мешались; то она принималась ругать Зака, то себя – как же она глупа, что осталась, обрекая себя на эту пытку. Однако вдруг она остановила этот почти бредовый поток мыслей и спросила себя: разве не было бы в тысячу раз хуже уехать и больше никогда не видеть его? Да, призналась она, так было бы гораздо хуже.