Он воздел к небу свою волшебную палочку, и я услышал, как по всей позиции пронесся стон отчаяния.
Фантом заколебался, на мгновение исчез, и, когда Тенедос вновь появился, его руки были скрещены на груди. Затем изображение вновь расплылось, снова возникло, и Тенедос опять заговорил. Если интонации его речи и отличались от тех, которые звучали мгновение назад, то вряд ли это смог бы заметить кто-нибудь еще, кроме меня самого и, возможно, Кутулу.
— Идите ко мне, — продолжал греметь голос. — Ибо вы знаете, что я предложу вам. Смерть. Жалкую смерть для каждого из вас, такую же, какую нашли ваши братья и отцы в Майсире. Присоединяйтесь к моей армии, чтобы я мог до конца разрушить Нумантию и предать ее огню, отчаянию и…
Фигура умолкла на полуслове и исчезла.
— Ирису, должно быть, сейчас от восторга пляшет на собственной шляпе, — воскликнул я. — Я и не предполагал, что Синаит способна сделать нечто подобное!
Кутулу молча помотал головой.
— Собери всех надзирателей за дисциплиной, — при казал я. — Отправь их в войска, и пускай они задерживают каждого, кто попытается сдаться. Будь беспощаден… Мы не можем позволить себе терять людей. — Он отсалютовал и исчез во тьме.
— Пойдем, Свальбард, — крикнул я, вернувшись в шатер. — Отправимся на Правый фланг и посмотрим, удастся ли нам устроить большую кутерьму.
Вошла Синаит, дышавшая так, словно только что пробежала несколько миль, и шлепнулась в кресло. Затем она подняла на меня глаза:
— Ну как?
— Клянусь богами, производит впечатление, — сказал я.
— Я и сама удивилась, — призналась она, чуть заметно улыбнувшись. — Но как вы считаете, это может помочь?
— Это не повредит. Но вы можете сделать еще кое-что: сотворить заклинания против паники и наколдовать еще что-нибудь, что помогло бы успокоить солдат. У Тенедоса есть преимущество, и я должен попытаться еще до рассвета отобрать его у него.
Остаток ночи тянулся бесконечно; отовсюду доносились крики и отголоски стычек. Когда на востоке появились первые проблески зари, я сделал все, что мог, для того чтобы начать наступление двумя эшелонами, и собрал отовсюду людей, чтобы поддержать атаку. Не знаю, многие ли последовали призыву Тенедоса — возможно, десять тысяч, а возможно, и все пятьдесят. В этой отчаянной обстановке никому не приходило в голову проводить перекличку.
Но Тенедос ударил первым. Его войска двинулись вперед, сначала войдя клином в разрыв между миротворцами и моей армией и расширив его. Затем последовала короткая атака против хранителей мира, и ее оказалось достаточно для того, чтобы заставить их отступить еще дальше на северо-восток. А потом главные силы обрушились на нас.