Я отвел Симею в сторонку.
— Ну что?
— Не очень-то мне нравится это место, — сказала она. — Здесь когда-то, очень-очень давно, произошло что-то ужасное, и до сих пор сохраняется великая печаль. Я не чувствую здесь никакого следа человеческого присутствия, как будто строители этой башни не были людьми.
— Демоны?
— Никогда не слышала, чтобы демоны нуждались в жилье, — ответила она, пытаясь говорить шутливым тоном.
— Значит, мы должны убраться отсюда?
— Это вам решать. Хотя я как не чувствовала, так и не чувствую угрозы. Но я ни разу не оказывалась ни в одном месте, которое воспринималось бы настолько мертвым, как будто оно умерло тысячу тысяч лет назад и все еще продолжает умирать. — Она досадливо сморщилась и помотала головой. — Я понимаю, что все эти слова не имеют никакого смысла…
Мне очень хотелось уйти из замка, но уже почти совсем стемнело. Вряд ли одна ночь могла сильно навредить нам.
Я приказал поставить крышку люка на место и лично проследил за этим. Она скользила по камням легко, как будто была сделана из пемзы, но все равно производила впечатление несокрушимой прочности. Я также внимательно следил за поведением лошадей и мулов, когда их вводили внутрь, поскольку верю в то, что животные способны ощущать неладное, даже сверхъестественного происхождения, лучше людей. Но ни одно из животных не казалось возбужденным, напротив, все они явно были довольны тем, что наконец оказались под крышей.
Я собрал людей, велел им выбирать себе комнаты на четырех человек, приказал выставить караул и послал тех, кто желал вымыться, к ручью, до которого нужно было пройти около трети лиги обратно по дороге. Прочих я направил на поиски сухого хвороста для костров.
Мы приготовили пищу, поели, а затем я снова собрал свой отряд.
— Все вы вызвались добровольцами, не зная, на какое дело идете, но теперь даже самый тупоголовый рекрут легко догадался бы, что мы пришли сюда, чтобы учинить майсирцам несколько пакостей. Я хочу бить этих ублюдков здесь, там и повсюду. Долбать их в хвост и в гриву, заставить их шарахаться от собственной тени, сделать так, чтобы эта земля показалась им хуже ада. Я хочу, чтобы они чувствовали себя как человек, заблудившийся в лесу, которого жрет мошкара, в которого впиваются клещи, который оставляет клочья кожи на колючих кустах, путается в лианах, который с каждым шагом все больше и больше лишается рассудка и уже сам не знает, куда хочет выйти.
Когда погода изменится, они пойдут на север, на Никею, но пойдут так, как побрел бы человек, блуждающий по лесу. Когда они доберутся к нам, в Каллио, то будут способны только на то, чтобы умереть.