Я вытер пот и спросил, не найдется ли в деревне места, где я мог бы помыться. Обе девушки охотно проводили меня к маленькому домику, который оказался деревенской баней. Там стояло несколько винных бочек, разрезанных пополам и превращенных таким образом в большие лохани, до половины наполненные водой. Над очагом, в котором горел слабый огонь, висел большой котел с кипятком. Я перелил несколько ковшей кипятка в бочку, пока вода не стала приятно теплой, нашел кусок мыла, разделся, намылился и окатился водой, стоя на полу, а затем залез в лохань, чтобы немного отмокнуть.
Мне очень хотелось переодеться в чистое, но оба комплекта моей одежды оказались одинаково сильно пропитаны потом и дорожной пылью. Я наскоро выстирал и тот, и другой в тазике, расстелил один поверх моего дорожного мешка, чтобы он просох, а второй посильнее выжал и сырым надел на себя.
На одной стене висело зеркало. Я рассмотрел себя и скорчил гримасу, обнаружив, что мои черные волосы у корней вновь обрели свой естественный белокурый цвет, отчего мой вид должен был казаться несколько странным. Но с этим я ничего не мог поделать.
Возле зеркала оказался стол с различными притираниями и духами. Я нашел там крошечную бритву — такими женщины при желании выбривают себе интимные места, — направил лезвие на ремне от перевязи, густо намылил лицо и побрился, продолжая рассматривать стол.
Все, что на нем было, явно предназначалось для женщин. Неужели в этой деревне не имелось ни одного мужчины?
За ужином я выяснил, что это было не так. Но мужчин оказалось только шестеро, причем лишь один из них, лет около сорока, был хорошо сложен и обладал некоторой привлекательностью, которую не слишком портило даже туповатое, хотя и дружелюбное выражение лица. В длинном зале, представлявшем собой общую столовую, оказалось полно детей — я насчитал полторы дюжины; мальчиков и девочек было примерно поровну, и все младше десяти лет.
Женщин в деревне имелось двадцать шесть, как сообщила мне Гунетт, но некоторые из них не участвовали в трапезе, потому что стояли на часах.
— Бандиты уже пытались проверить нашу силу, — сказала она, — но, с благословения Джакини и Паноан, нам удалось отвадить их.
— Я думаю, — сказал один из старших мужчин, не сколько похожий на учителя, попавшего сюда прямо из лицея, его звали Эдирне, — мы нанесли им такие тяжелые потери, что они больше не вернутся. Негодяи предпочитают противников послабее.
— Но мы все равно не желаем испытывать судьбу, — ответила ему Гунетт, — и поэтому наши стражники всегда начеку.
— Правильно, — сказал я. — Куда дешевле тратить попусту время, вглядываясь в темноту, пусть даже там никого нет, чем сдуру потерять жизнь.