— Поздравляю, сэр, — сказал Хедли. — Планетарное правительство практически сразу одобрило план, и ни мне, ни Пенвиту не пришлось особенно нажимать. Двухпроцентный чрезвычайный налог — некоторые члены Совета чуть не подавились — чтобы оплатить увеличение личного состава. Вот так вот. Со вторым предложением то же самое. Призыв введут как только будет возможно, но добровольцы все-таки лучше. Теперь вы командуете двадцатью тысячами бравых солдатиков. Две бригады вместо одной.
— Дьявол меня раздери, — медленно проговорил коуд Ангара. — Никогда не думал, что политиканы это сделают до того, как Редрут лично не захватит планету и не начнет насиловать и калечить их семьи. Может, они не так эгоцентричны, как мне казалось.
— Только не надо сантиментов, сэр, — сказал Хедли, — а то я начну за вас бояться. Они просто перепуганы. Через пару недель они начнут зудеть как комары и гадать, под каким это гипнозом мы их уговорили.
— Черт, двадцать тысяч, — повторил Ангара. — Теперь бы придумать, как удвоить это количество…
— Вот что мне в вас нравится, сэр, — улыбнулся Хедли. — Вам даже «да» всегда слишком мало.
— Это уже нарушение субординации, — отшутился Ангара. — Не пора ли тебе подумать, кто пойдет во Вторую бригаду?
— Ну, коудом буду я сам. Я бы взял с собой либо Фицджеральд, либо Риса. Кена Фонга вы могли бы повысить до начальника штаба. Я бы предложил Янсму — он соображает быстрее Фонга, — но ему еще нужен опыт. У меня есть списочек остальных людей.
— Быстро ты все спланировал по дороге.
— Сэр, — сказал Хедли, — я планировал собственную бригаду с тех самых пор, как стал офицером, еще там, на Центруме.
— Да-а, мне следовало этого ожидать. Бойся тощих паршивцев, ибо у них голодный взгляд, или как там.
— Еще раз поздравляю, сэр, — вернулся к серьезному тону Хедли.
— Это начало, — ответил Ангара, — неплохое начало.
— Эй, Гарвин, — сказал Ньянгу, — у меня к тебе вопрос.
— Давай, — ответил он. — Надеюсь, ты ребенка не ждешь?
— Ха. Очень смешно, — отозвался Ньянгу, и Гарвин заметил его обеспокоенный вид.
— Извини. Я слушаю.
— Как узнать, что такое любовь?
— Ого, — опешил Гарвин. — Сразу два «ого».
— То есть я никогда не стеснялся женщин или что-нибудь в таком духе, — начал Ньянгу. — В моей компании от секса воздерживаться было не принято, а некоторые девушки мне нравились не только в постели. И с Джо Пойнтон у нас все было неплохо. Но когда мы расходились, я особо не переживал, просто некоторое время чувствовал одиночество. Ничего плохого, кстати, в одиночестве нет, — сказал Ньянгу и внезапно задумчиво добавил: — Черт, может, я всю жизнь был одинок и сам этого не знал.