«Был, был, был, — вертелось у него в голове. — Ньянгу Иоситаро когда-то был…»
Кто-то перевернул и приподнял его. Ньянгу опять захотелось закричать, кричать вечно, выкричать всего себя наружу. Он открыл рот, и внезапно… Не было бездны, не было чудовища. Просто перепуганная страйкер, повторявшая:
— Сэр? Сэр? Вы в порядке, сэр?
Ньянгу открыл и закрыл рот, как вытащенная из воды рыба.
Он опустил руки на мостовую, с удовлетворением почувствовал трение, оттолкнулся и сел.
— Сэр, вы ранены? Я не вижу никаких ран.
Ньянгу два раза глубоко вдохнул, перекатился, подтянув ноги под себя, и встал. Он чуть не упал, но женщина поддержала его, и они опять чуть не упали оба.
— Я в порядке, — пробормотал он.
— Вас чуть не задело, сэр, — сказала страйкер. — Вы, похоже, в шоке. Может, вам лучше прилечь, а я позову медиков?
Ньянгу отрицательно покачал головой, зная, что если он уступит, если ляжет, под ним снова откроется бездна.
«Везение, — подумал он. — Я удержался по чистому везению. Если бы здесь никого не было, если бы я не слышал про Лискеарда…»
Он содрогнулся и понял, что больше не сможет испытывать к тем, кто сломался в бою, ничего, кроме глубочайшей жалости.
«Это может случиться со мной, с тобой, со всеми нами. Наверное, у всех нас есть предел, после которого мы ломаемся как прутики. Наверное…»
— Я в порядке, — сказал он. — Не поможете мне дойти до штаба? Я знаю кое-кого, у кого есть бутылка, и хочу угостить вас совсем нелегальной выпивкой.
Подразделения Корпуса соединились. Теперь центр города, штаб-квартира лариксан и дворец Редрута были окружены.
Но лариксане, похоже, сдаваться не собирались. Ангара приказал психологам вести передачи на их войска, но лишь горстка их сдалась в плен. Часто, когда они пытались перейти линию фронта, в спину им стреляли гвардейцы, которых Редрут использовал как стальной корсет, удерживающий армию вместе.
Другие специалисты пробовали связаться с самим Редрутом и переговорить об условиях мира. Но никакого ответа не было.
— Этот паршивец считает, что любой, кто готов к переговорам, — слабак, который еле держится на ногах, — сказал Джон Хедли и был, скорее всего, прав.
— Придется продолжать давить, пока мы не дойдем ему через задницу до горла.
Ньянгу так и не рассказал Гарвину о том, как чуть не сломался. Но Маев Стиофан он почему-то рассказал, когда им удалось вырваться на час в одно время. Он внимательно смотрел на нее, стараясь заметить тень презрения. Но ее не было.
— Знаешь, — сказала она, когда он закончил, — по-моему, что-то подобное случилось с моим отцом. Его команда грузила химикаты, когда на заводе произошел взрыв. Похоже, все было довольно серьезно, и из команды выжили только три или четыре человека. Мама пошла в больницу и вернулась очень тихая. Сказала только, что отца не обожгло и он ничего не сломал. Компания перевела его и нас во что-то вроде санатория. Примерно через месяц его выписали и нашли совсем другую работу на другом заводе. Он никогда не говорил про тот день, но после этого он был немножко… другим. Тише, и мне даже казалось, что меньше ростом.