— Ты пришла только за этим? — лицо Секста стало каменным.
Юлия смотрела на него с ужасом. Все происходящее вообще перестало казаться реальным. Этого не может быть! Этого не может быть! Рыдания душили ее, все вокруг заволокла белая пелена, потрескавшиеся губы невыносимо жгли лившиеся градом слезы.
— Нет… Нет! Ты должен! Ты не можешь! Ты должен! — Юлия упала на колени и схватила край тоги, что спадала с плеч Секста. — Отпусти меня… — наконец, прошептала она.
Этого не будет, — Септимус отодвинул от нее свои ноги, встал и обошел Юлию. — Этот брак нужен мне, — голос его казался неестественным, похожим на тот, каким чревовещатель заставляет говорить своих злых кукол. — Это приведет меня к власти. Я стану верховным консулом. Иначе все напрасно. Иначе все напрасно, — перед глазами Септимуса Секста промелькнули годы, прожитые в смертельном страхе перед дядей, когда юноше приходилось прятать свои страдания и боль, когда приходилось притворяться, что не сохранилось никаких детских воспоминаний, когда нужно было постоянно соблюдать осторожность и постоянно уверять дядю в том, что Септимус с ним заодно, что он хочет осуществить планы Корнелиуса, хочет помочь старику подняться до самых вершин власти. Сам Корнелиус Агриппа никогда не смог бы стать верховным консулом, потому что родился от рабыни, которой дали потом свободу. Дед Септимуса, Тит Секст — признал незаконнорожденного сына и уравнял в правах с родным. Это была роковая ошибка, стоившая последнему жизни.
— Отпусти… — Юлия обняла ноги Септимуса, и покрывала их поцелуями, — отпусти меня… — девушка умоляла Секста и вся ее душа изливалась горько-солеными слезами. — Проклятие. Тебя поразит проклятие богов!
— Нет, этого не будет, этого не будет, — Секст не смотрел на Юлию, так же не глядя, он взял ее за локоть и поволок к дому.
— Отпусти… — Юлия не могла уже сопротивляться, силы оставили ее, она словно превратилась в ватную куклу, руки и ноги ее сковал холод, лишив возможности двигаться. Она только повторяла еле слышно, — отпусти….
— Стража! — Септимус Секст крикнул с такой силой, что над домом тут же взвились птицы, напуганные этим воплем.
Куасиба и еще несколько вооруженных рабов, из охраны Септимуса Секста выбежали из дома на зов хозяина.
— Заприте ее! Не сводить глаз! Не слушать! Завтра я сочетаюсь с ней браком. Завтра! — последнее предназначалось уже Юлии.
Девушку заперли в одной из комнат дома, больше напоминавшей колодец. Высокие гладкие стены и отверстие в потолке, закрытое решеткой, сквозь которое проходил свет.
Юлия оглядела свою клетку и поняла, что только чудо поможет ей выбраться отсюда. Она села в угол, обхватила руками колени, потом закрыла голову ладонями. Хотелось плакать, но слез больше не было. Она умоляла богов послать ей смерть.