Шли трое Асов с Идавёлль-равнины,
Где был совет Богов, челом преясны
И голосами радостны, греха
Не зная бремени, ни кривостройства мира.
Всё было ясью солнца и луны
Добротнокованых, златых дерев с златыми
Плодами стен внутри златых. Явились
В Град средний, что был создан для людей
Ещё не созданных и Временем лелеем.
Вкруг светлых лиц божественных струил
Нов воздух, из-под дивных стоп вставала
Нова трава и дикий лук, нетроган
И яр от Сока первой той весны…
Пришли на брег, где буруны солены
На новые пески бросались с рыком
Ещё не слыханным, и столь же был не видан
Их пенный гребень, ведь людей сознанье
Им не дало ещё имён, сравнений;
Вечно-изменчивые, новые, валы
Вздымались по себе и упадали,
И времени, что в их чреде открыто
Сознанию, не ведали они.
Те Асы были Бора сыновья,
Что великана Имира сразили
И сделали из плоти его – сушу,
Из крови – море, из костей же – горы,
А из волос косматых – дики чащи,
Из мозга – облака. Те трое были
Сам Один-Всеотец, и брат его,
Блистающий Проворный Конунг Хёнир,
И третий, Очага Бог Жаркий, Локи,
Чей огнь, согревши поначалу мир,
Пустился впляс из очага и дома
И, безгранично жадный, мир желал
И небеса развеять тонким пеплом.
Два дерева бесчувственных лежали
На влажном бреге мира, на краю
Прилива, глажимы водою, то
Волной подкрадчивою приподняты,
То опускаясь не своим движеньем.
С корнями вывернуты, груботелы,
Ясень и ива, гордости зелёной
Лишённые, как будто неживые,
Таили в сердцевине кольц древесных
Покамест нерожденно шевеленье
(Извечны эти кольца пробудила
Длань времени, к ним властно протянувшись,
Когда бурлили воды в новой суше).
В лазури полыхала Дева Солнца,
Лишь дважды путь проехав колесничный,
Что с той поры свершает денно, нощно ж
Остыть Земле давая в сонных тучах, —
И с верного пути не совлечётся,
Пока Пожар всё не пожрёт последний.