Мой гардероб я оставляю нашей служанке, Джейн Саммерс, пусть она возьмёт себе, что пожелает, и распорядится остальным, как сочтёт нужным. Хочу воспользоваться этой возможностью и попросить у Джейн прощения за небольшой обман. Несколько времени назад, дабы убедить её меня покинуть – а она отказывалась это сделать, невзирая на то, что я совершенно не способна ей платить жалованье, – я притворилась, будто недовольна её службою, тогда как на самом деле лучшую служанку трудно найти. Я уже тогда приняла то решение, которое мне вскоре надлежит исполнить, и не хотела, чтобы хоть какая-то тень ответственности за мой поступок легла на неё. Вот единственная причина, по которой я повела себя с нею таким образом. Я не владею искусством ловкого обмана.
Дом не является моей собственностью. Он принадлежит мисс Ла Мотт. Всё движимое имущество в доме и различные мелкие принадлежности, приобретённые нами совместно на наши сбережения, принадлежат ей в большей степени, чем мне, так как в совместном хозяйстве её доля была наибольшая; я завещаю ей мою долю и предлагаю распорядиться всем по её усмотрению.
Я желаю, чтобы мой Шекспир, а также «Собрание стихотворений Дж. Китса» и «Собрание стихов и поэм лорда Теннисона» были переданы мисс Элизе Донтон, если, конечно, она согласится принять столь потрёпанные книги. Мы часто читали их с нею вместе.
Мои украшения немногочисленны и не представляют ценности, за исключеньем нательного креста с мелким жемчугом, но его я беру с собою. Другие безделушки может взять Джейн, если захочет, кроме броши чёрного янтаря с изображением двух рук в дружеском пожатии и с надписью «Дружба навеки». Эту брошь подарила мне мисс Ла Мотт, и я желаю, чтоб подарок к ней вернулся.
Вот и всё, чем владею я в этом мире, не считая моих полотен, которые – я твёрдо в это верю – имеют ценность, пускай в настоящее время на них и нет спроса. Всего сейчас в доме двадцать семь полотен моей работы, не считая многих эскизов и рисунков. Из больших полотен два являются собственностью мисс Ла Мотт: «Кристабель перед сэром Леолайном» и «Мерлин с Вивиан». Я хочу, чтобы она сохранила две эти картины, и надеюсь, что она пожелает, по старому обыкновению, повесить их в кабинете, где работает, и они будут напоминать ей о прежних счастливых днях. Если эти воспоминания окажутся для неё слишком тягостны, я всё же возлагаю на неё обязательство – ни дарением и ни продажею не выпускать при жизни своей из владения этих двух картин, и в дальнейшем распорядиться ими так, как распорядилась бы я сама. Мисс Ла Мотт знает, что это лучшие мои работы. Конечно, земные вещи не вечны; но достойное искусство способно пережить своего создателя; и я всегда стремилась быть понятою теми, кто ещё не родился. Кто же лучшие судьи, как не люди будущего? Судьбу других моих произведений я также вручаю мисс Ла Мотт, которая сама обладает сознанием художника. Если это возможно, пускай мои работы хранятся вместе, пока у публики не возникнет к ним интереса и о них не станут судить в таком роде, что смогут оценить их по достоинству. Впрочем, я скоро, очень скоро утрачу право опекать мои произведения, и они должны будут сами двигаться своим молчаливым и ненадёжным путём.