– Кто пришёл первый? – спросила она Эвана Макинтайра. – Так быстро, я ничего не поняла. Но я честно кричала вместе со всеми!
– Мы первые, – ответил Эван. – То есть он, наш Ревербератор. Сегодня ему не было равных.
Вэл порывисто обняла Эвана за шею.
– Будем праздновать, – сказал Эван. – Двадцать пять к одному, неплохо. Мы знали, он не подкачает.
– Я тоже на него поставила, – радостно проговорила Вэл, – на выигрыш. Я ещё поставила немного на Дикарку, и на выигрыш и на проигрыш, мне имя понравилось. А на Ревербератора – на чистый выигрыш!
– Вот видишь, – улыбнулся Эван, – как мы развеяли твою грусть-тоску. Нет ничего полезней азартной игры и активного образа жизни…
– Ты мне не рассказывал, что на скачках так красиво.
Стоял погожий, по-настоящему английский день, в какие солнце светит, но не слепит, и по самой границе видимости завивается лёгкая дымка – такою дымкой был теперь подёрнут почти незримый конец дорожки, где вываживали после забега лошадей.
Вэл представляла до сегодняшнего дня, что на ипподроме должно быть гадко, должно пахнуть пивом, окурками (как в тех забегаловках, куда отец, бывало, затаскивал её в детстве, чтобы сделать ставки) – и ещё почему-то опилками, и мужской мочой…
Но оказалось, здесь чистый воздух, и всё исполнено радости жизни, и зелёная трава – по траве ходят, пляшут эти восхитительные создания!..
– Не знаю, здесь ли остальная компания, – сказал Эван. – Пойдём поищем?
Эван был одним из четырёх коллективных владельцев Ревербератора: двое юристов и двое биржевых маклеров имели каждый свою долю в этом жеребце.
Эван и Вэл длинным обходным путём прошли к загону победителя: конь, рыже-гнедой с белыми чулками в тёмных струйках пота, ещё перепыхивал, дрожал под попоной, и весь курился паром, который смешивался с дымкой. Как восхитительно от него пахнет, подумала Вэл, – сеном, здоровьем, мышечной работой – работой рьяной, но свободной и ненатужной. Она подошла чуть ближе, вдыхая этот запах, – жеребец дёрнул головою и тихонько храпнул…
Эван между тем перемолвился словом с жокеем и тренером и вернулся к Вэл, но не один, а с другим молодым человеком, и тут же его представил: Тоби Бинг, один из совладельцев. Тоби Бинг был тоньше Эвана в кости; у него, несмотря на молодость, было очень мало волос на голове: лишь над ушами кудрявилась небольшая русая поросль, а выше начиналась розовая лысина, напоминавшая тонзуру. Одет он был в брюки для верховой езды и повседневный твидовый пиджак, из-под которого, впрочем, посверкивал весьма щегольской, переливчатый жилет. Веснушчатое лицо Тоби Бинга время от времени как-то бессвязно озарялось улыбкой, должно быть, от приятных мыслей о выигрыше.