Каждый поцелуй длился все дольше. Шон откинулся на спину, потянув Блэр за собой и при этом повернув ее к себе лицом. Одно наслаждение сменялось другим. Рука Шона ласкала волосы Блэр, другая скользнула к бедру. Когда его пальцы добрались до края трико, у Блэр замерло сердце, но для Шона это не было препятствием, и она облегченно вздохнула. Его сильные пальцы, оттянув резинку, скользнули под нее и ласково сжали ее круглую попку.
С трудом оторвавшись от его ненасытных губ, Блэр спросила:
– Шон, а зачем ты снял с себя всю одежду?
Его дыхание было неровным.
– Чтобы увидеть твою реакцию. Посмотреть, испугаешься ты или нет. Убедиться в том, нравлюсь ли я тебе.
Блэр приникла головой к его груди, поросшей волосами. Все ее сомнения исчезли.
– Да, да, – прошептала она, прижимаясь губами к его соленой после купания коже. – Ты очень красив. Я всегда так считала.
– Ты знаешь, как сильно я хочу тебя, Блэр? Знаешь ли ты, что с тех пор, как я впервые увидел тебя, мое тело не давало мне ни минуты покоя? – Он чуть-чуть пошевелился и спросил внезапно охрипшим голосом. – Знаешь, как сильно я хочу прямо сейчас войти в тебя? – Он еще крепче прижал ее к себе.
– Кажется, знаю, – ответила она и последовала велениям инстинкта.
– Милая! – Голова Шона откинулась назад. Его глаза были закрыты, а рот приоткрылся – не то от экстаза, не то от мучительной боли. – Блэр! Прошу тебя, помедли! Я хочу любить тебя, но не здесь. Пойдем!
Отпрянув от нее, он быстро собрал вещи и большими шагами направился к машине. Блэр едва поспевала за ним. Волосы Шона развевались на ветру, вечерний ветерок ласкал его обнаженный торс, но он, ничего не замечая, устремленный к одной цели, шел к машине.
Он бросил вещи на заднее сиденье. Мотор взревел, Блэр прижалась к Шону и положила голову ему на плечо, а руку на бедро, то сжимая, то разжимая ее.
– Пожалуйста, не делай этого, – попросил Шон, затормозив перед светофором.
– Что-то не так? – шепотом спросила она, почему-то не осмеливаясь задать этот вопрос вслух.
Он взял руку Блэр и прижал ее к тому месту, которое уже вышло из-под его контроля.
– Если ты хочешь что-нибудь поласкать, то лучше поласкай его. Он просит об этом.
Потрясенная Блэр на мгновение оцепенела, но быстро овладела собой, не видя причин для того, чтобы убрать руку с того места, куда положил ее Шон. Ее пальцы зашевелились, и Шон почувствовал, что вот-вот лишится рассудка.
– О, это прекраснее, чем я ожидал, – прошептал он. – Слава Богу, мы уже дома.
Машина въехала во дворик, и их изумленным глазам предстало нечто неожиданное и нежелательное. У лестницы, ведущей к квартире Блэр, стояли два автомобиля с пассажирами. Одни расположились в машинах, другие на ступеньках лестницы. В темноте слышались говор и смех. Казалось, у дверей Блэр раскинулся цыганский табор.