— Слишком поздно! — неожиданно произнес чей-то голос. — Слишком поздно!
Я развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на парадную дверь. Ангел мщения заморгал, его старческие глаза с красноватыми прожилками слезились. Он наблюдал за мной.
— Мистер Льюис, меня зовут Кьяра, — представилась я. — Мы с вами встречались после похорон Руби в доме миссис Даймонд. Я бы хотела с вами поговорить.
— Уоннамейкер так возлюбил этот мир, что отдал свою единственную дочь, — тихо проговорил старик за дверью.
— Мне очень жаль, мистер Льюис. Руби была моей подругой.
Я посмотрела в глаза ангела. Они снова заморгали, потом исчезли, и на их месте появилась нарисованная версия. Довольно оригинальный дверной глазок, впечатляет. Послышался лязг металла о металл, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стоял тот самый морщинистый фермер, которого я видела на похоронах.
— Входите, не бойтесь, — пригласил он, — я не кусаюсь. — Он отступил, давая мне дорогу, и поманил меня рукой. Я переступила порог. — Вот видите, здесь нет геенны огненной.
Он пошел впереди меня, показывая путь в гостиную. Комната оказалась полна антикварных предметов, чего здесь только не было: диванчики с пружинными сиденьями, столики, торшеры, лампы — и все это было покрыто паутиной и густым слоем пыли. Хозяин указал мне на стул, и я осторожно опустилась на самый краешек. Еле дождавшись, когда он тоже сядет, я сразу же заговорила, это было не то место, где бы мне хотелось засиживаться.
— Мистер Льюис, я хочу узнать, кто убил вашу дочь.
— Ее убил сатана, — спокойно отозвался он.
В эту игру могут играть и двое. Я мысленно поблагодарила сестер за мое теологическое воспитание и вслух уточнила:
— Посланец сатаны. Я хочу его найти и заставить вернуться в ад.
В глазах Уоннамейкера сверкнул огонь, он наклонился ко мне и заговорщически прошептал:
— У меня много врагов, у богатых пророков всегда есть враги.
У меня, в свою очередь, появилось подозрение, что следовало взять с собой Рейдин в качестве переводчика.
— Вы хотите сказать, кто-то знал, что Руби — ваша дочь и убил ее, чтобы насолить вам?
— Мой дом — обитель многих, — тихо ответил Льюис.
— Мистер Льюис, вы когда-нибудь разговаривали с Руби? Она знала, что вы ее отец?
По морщинистому лицу старика снова покатились слезы.
— Нет, — прошептал он, — но я собирался когда-нибудь ей рассказать. Я хотел о ней позаботиться, но боялся причинить ей вред. — Он заплакал, не сдерживаясь. — Это Айрис от нее отказалась! — простонал он. — Я даже не знал, что девочка родилась, я знал только про него.