— Прошу прощения, — начала я, — не могли бы вы мне помочь?
Мой голос прозвучал так беспомощно, что самой стало противно; не будь это ради благого дела, меня бы, наверное, стошнило от отвращения. Представьте себе мое удивление, когда механик повернулся ко мне лицом, и я обнаружила, что у него есть грудь и живот, да какой! “Парень” оказался беременной женщиной, месяце на восьмом, наверное.
— Да, конечно. — Она выпрямилась и рукой вытерла пот со лба, оставив на нем черный след. — В чем дело?
Мои плечи поникли, рука соскользнула с бедра, челюсть отвисла. Беременный автослесарь? Неужели это не запрещено каким-нибудь законом?
— Наверное, вам не следует этим заниматься, — сказала я.
Женщина небрежно похлопала себя по животу и рассмеялась.
— Почему? Из-за этого? Дорогуша, этот не первый и не последний. Когда я ждала Вирджила, я работала, пока малыш буквально не вывалился из меня на землю, и ничего ему не сделалось. — Я посмотрела на колесо, потом снова на беременную. Колеса были большие, и хотя женщина не производила впечатления миниатюрной, казались слишком тяжелыми для нее. — Я их не таскаю, если вы это имеете в виду, а просто прикручиваю. Так вы только за этим меня окликнули? Если так, то мне некогда.
Она отвернулась от меня и снова занялась бы колесом, если бы я не заговорила.
— Нет, не только. Когда я вас окликнула, то даже не знала, что вы…
Она снова повернулась ко мне, вздохнула и убрала со лба несколько прилипших прядей.
— Что вы хотите?
— Я ищу контору, или как там называется место, где работает Микки Роудс.
— О, это там. — Она указала на закусочную.
— Как, в закусочной?
— Нет, в этом здании не только закусочная, офис Микки на втором этаже.
— Вы не против, если я задам вам несколько вопросов насчет одной ночи? Меня зовут Кьяра Лаватини. — Я шагнула к женщине, не давая ей времени отказаться. — Мою подругу Руби убили здесь, на треке.
Она огляделась, словно надеялась увидеть кого-то, кто мог бы спасти ее от этого разговора.
— Ну, я не знаю.
— Как вас зовут?
Я всегда задаю этот вопрос клиентам, когда хочу вовлечь их в разговор и в конце концов подвести дело к танцу на столе. Узнать имя — очень важно, это как бы сразу обязывает к продолжению разговора.
— Энн. Но меня в ту ночь здесь не было, поэтому я ничем не могу вам помочь.
— Признаться, Энн, я сама толком не знаю, зачем я здесь. — Пожав плечами, я прикусила щеку изнутри, на глазах выступили слезы — Дело в том, что мама Руби… э-э… одним словом, ей кажется, что копы не слишком стараются расследовать это дело. Вы понимаете, что я имею в виду?