Он засмеялся глубоким, обольстительным смехом.
— Если подумать, то да, действительно.
— Ну и как они? Расслаблялись?
Его глаза казались ленивыми и сонными, когда он перевел взгляд на губы Лоры.
— Да, большинство из них.
— А остальные?
— А остальные были слишком возбуждены, чтобы расслабиться.
— Возбуждены?
— Сексуально возбуждены.
Ну что, довольна? Спросила, идиотка?
— Ну и просто возбуждены от одного моего присутствия.
Его тщеславие было просто немыслимым, и Лора презрительно хмыкнула:
— Ну а я и не расслаблена, и не возбуждена. Я просто зла как черт. Пожалуйста, будь так любезен и отвези меня обратно на рынок, чтобы я могла забрать машину и поехать домой.
— Нет, не сейчас. Сперва мы чуть-чуть поболтаем.
— Мы могли бы поболтать по телефону. Только для тебя это было бы слишком общепринято и вежливо. А ты ведь никогда в жизни не сделал ничего вежливого или общепринятого.
— Верно. — Улыбаясь, он наклонился вперед. — И знаешь что? Я думаю, этим-то я тебе и нравлюсь. Я думаю, тебе такое поведение как раз по душе. Поэтому твое сердце колотится, как у испуганного кролика.
Лора не хотела удостаивать его ответом, главным образом потому, что он был прав в обоих своих выводах. И еще потому, что он мог увидеть, как бьется ее сердце, только посмотрев на колыхавшуюся на груди ткань. На всякий случай, ради безопасности, она просто вновь слепо уставилась в ветровое стекло.
— Почему ты не приняла мое предложение купить дом?
— Оно оказалось неприемлемым.
— Я предложил столько, сколько ты просила.
— Помимо денег, мне нужно нечто большее от человека, купившего Индиго-плейс.
— Например?
— Обязательства.
— Не хочешь пояснить?
— Не хочу, чтобы какой-нибудь непоседливый тип купил его, а потом бросил в запустении.
— Я не собираюсь этого делать.
— Я уверена, что он скоро тебе надоест. Он слишком изолирован. В Грегори нет и намека на ту искрящуюся ночную жизнь, к которой ты наверняка привык. Тебе наскучит и город, и ответственность, которую накладывает владение таким поместьем, как Индиго-плейс.
— Я хочу уйти на покой и жить там.
— На покой? — спросила Лора, не скрывая своего скептицизма. В тридцать два года?
— Да, на покой, — сказал он с улыбкой, медленно тронувшей его губы. — Пока я не придумаю интересный способ заработать мой следующий миллион.
Ни один воспитанный человек не стал бы открыто говорить о своих финансовых успехах. Эти слова лишь подтвердили отсутствие у Пейдена хороших манер. Но не он один может быть резким.
— Я не хочу продавать тебе дом. И точка.
— Существуют законы против дискриминации, — ответил он спокойно.