Дверь кабинета Норриса внезапно распахнулась, и Пьюрити поняла, что теперь поздно волноваться из-за того, как она выглядит.
— Пьюрити Корриган! — На лице подошедшего к ней сына банкира отразилось явное удовольствие. На нем был безукоризненный костюм самого модного покроя, а каштановые волосы и великолепные усы тщательно подстрижены. Его внешность резко контрастировала с неопрятным видом девушки, но, похоже, он не придал этому значения и протянул ей руку. Ладонь его была теплой. — Я давно не видел вас в городе и весьма польщен тем, что вы зашли к нам на минутку.
— Я приехала сюда, чтобы встретиться с вами, — ответила Пьюрити, через силу улыбнувшись.
— Вот как!
Будь она проклята, если не заметила, как лихорадочно заработало при этих словах воображение Роджера!
— Да.
— Тогда пройдемте в мой кабинет. — Роджер взял ее за руку, затем подхватил под локоть и увлек за собой.
Она почувствовала почти неудержимое желание высвободить руку, однако не сделала этого. Первая уступка заставила Пьюрити стиснуть зубы. Все оказалось куда сложнее, чем она полагала.
Пьюрити Корриган улыбалась.
Роджер чуть не рассмеялся, вспомнив свои неудачные попытки выудить у нее улыбку. В его памяти всплыли все те случаи, когда он безуспешно старался вовлечь ее в беседу, бесконечные часы, проведенные им у окна в надежде увидеть ее. Сколько раз, как только проносился слух, что гордая красавица в городе, он поджидал ее, чтобы только приблизиться к ней.
Теперь Пьюрити смотрела на него, недоумевая, почему он молчит. А он любовался ее белокурыми волосами, платиновый оттенок которых был светлее медальона в форме сердечка у нее на шее. Вблизи кожа девушки казалась еще более гладкой и чистой, глаза словно светились изнутри. Один вид ее рубашки, прилипшей к телу, пробуждал в нем пылкое желание. Рослая, безупречно сложенная, она была воплощением всепобеждающей естественной женственности, далекой от обычных дамских ужимок. Стоило ему взглянуть на нее, как у него на душе словно кошки начинали скрести.
Никогда еще Норрис не испытывал столь сильного влечения ни к одной женщине.
Усадив ее в кресло, он расположился рядом и заговорил самым искренним тоном, на какой был способен:
— Чем могу служить вам, Пьюрити?
— Это касается ссуды, выданной Стэну, — ответила Пьюрити.
— Ссуды? — переспросил Роджер, притворяясь, будто в первый раз об этом слышит.
— Ваш отец отказался продлить ее.
— Вот как? Я об этом не знал. Отец многим отказал. Это было чисто деловое решение.
— Я как раз хотела это с вами обсудить. У меня есть новые сведения, позаимствованные из газеты, выходящей на восточном побережье. Ожидается, что цена на мясо подскочит вверх, и перегон этой осенью обещает стать более прибыльным, чем когда бы то ни было. Я надеялась убедить вас, что Стэн сможет выплатить долг, если ваш отец согласится подождать. Вы не могли бы замолвить за него словечко?