— Поздравляю, Риджвей! — произнес грубый голос у них за спиной.
Их погружение друг в друга было прервано. Элизабет не спеша оглянулась, чтобы увидеть, кто произнес эти слова. В отличие от нее Натан неожиданно резко выпустил ее руку и словно окаменел под взглядом смуглого, мощного сложения мужчины, произнесшего поздравление.
Скованно Натан ответил:
— Спасибо, Лонгстрит, я не ожидал увидеть вас здесь.
— Как? — слегка кокетливо поинтересовался он. — Неужели вы думаете, что я мог бы позволить себе пропустить свадьбу одного из моих самых дорогих и горячо любимых друзей?
Элизабет ощутила странную двусмысленность в словах и интонации Лонгстрита, но, не в силах понять, молодая женщина переводила взгляд с одного на другого. Ее первое впечатление от Лонгстрита не было благоприятным. Скорее даже он напугал ее своими ледяными глазами и крупными, несколько грубоватыми чертами лица. Стремясь разорвать неприятную тишину, воцарившуюся в этой части зала, Элизабет мягко спросила:
— Может быть, ты познакомишь нас, Натан? Я не уверена, что до этого слышала от тебя имя мистера Лонгстрита.
— Он не упоминал обо мне? — Мистер Лонгстрит как бы подавился коротким смешком. — Это странно, каких-нибудь шесть недель тому назад в Лондоне он поклялся мне в вечной дружбе.
— Говорите тише, идиот. На нас уже смотрят. Натан прошептал эти слова, и глаза его стали очень настороженными. Поймав изумленный взгляд Элизабет, он ответил ей довольно затравленным голосом:
— Прошу прощения, дорогая, мы покинем тебя ненадолго. Лонгстрит немного не в себе.
Не дожидаясь реакции жены, он схватил своего знакомого за руку и увлек его в сад. Весьма озадаченная происходящим, Элизабет смотрела им вслед, размышляя, как это ее муж ухитрился обзавестись таким странным другом. Похоже было, что мистер Лонгстрит ревновал…
Эта мысль повлекла за собой целую цепь сомнений. Ей вновь стало не по себе от того, что она так мало знает о Натане Риджвее. Только то, что он происходит из хорошей семьи и что ее отец дал согласие на ее брак с Натаном. Да и ухаживание длилось не слишком долго. Совершенно неосведомленная в сфере взаимоотношений между мужчиной и женщиной, Элизабет не сумела бы объяснить первопричину своих тревог, но она инстинктивно ощущала, что в ее взаимоотношениях с Натаном что-то изначально было не так. Конечно, между нею и Натаном не было того бурного взрыва страсти, о которой пишут в романах. Не был Натан и тем темноволосым героем-красавцем, о котором она грезила. Почти с сожалением Элизабет вспоминала, что ухаживание Натана было очень корректным, ровным. Оправдывая его, она отталкивала мысли, что ему стоило бы быть более настойчивым, ищущим запретного поцелуя или объятия.