Ее молодой супруг чувствовал себя немногим лучше и тоже выглядел несчастным. Но почему? Этот вопрос терзал ее, и она повторяла его про себя снова и снова. В чем заключалась роль мистера Лонгстрита?
Наконец положенная случаю бракосочетания церемония была завершена, и последние гости покинули дом. После этого ее багаж — многочисленные чемоданы и корзины — погрузили в экипаж, который должен был доставить их на вокзал. Вещи Натана уже были там. Оставалось меньше часа до отъезда молодых из усадьбы «Три вяза», и Элизабет обнаружила, что несмотря на всю неясность будущего, она с облегчением покидает холодный элегантный дом, в котором выросла. Скорее всего, ей не суждено когда-либо переступить этот порог еще раз, но даже это не огорчило ее. Здесь она была несчастна с первых дней своей жизни, и ей очень хотелось оставить в прошлом все проблемы прежней жизни и все плохие воспоминания. Но как бы там ни было, у нее все обрывалось внутри при мысли, что, когда она пройдет в последний раз через массивные двери, отделанные бронзой, все ее столь непрочные связи с отцом разорвутся навсегда. Так же, как и с усадьбой «Три вяза» и более того — с Англией. Она окажется совсем одинокой, хотя рядом и будет Натан, тот самый Натан, который в сущности остается для нее совершенно посторонним человеком.
Элизабет смотрела сквозь окно в сад и в наступающих сумерках видела свою любимую скамейку, окруженную розовыми кустами, на которой она провела долгие часы, погружаясь в мир романов Джейн Остен и Вальтера Скотта, забывая об окружающей ее не очень доброй к ней действительности. У нее защемило сердце при мысли, что она лишается этого.
Неожиданно подошел один из слуг и передал ей просьбу отца прийти в библиотеку. Слегка озадаченная, она поспешила в большую комнату, занятую рядами книг, в которой витал запах кожи.
Ее отец сидел за письменным столом в шератоновском стиле. Рядом в кресле с высокой спинкой, обтянутом красной кожей, расположился Натан.
В комнате царила неестественная тишина, которую нарушал только звук старинных напольных часов, футляр которых покоился на мраморной подставке. Обстановка казалась очень интимной, благодаря неяркому свету газовой лампы.
Когда Элизабет вошла, Натан быстро поднялся и стоя наблюдал, как она садится в кресло-близнец на углу стола. Бросив короткий взгляд, Элизабет по выражению лица Натана поняла, что тот внутренне крайне напряжен. Он не произнес ни слова и отвел глаза в сторону. Элизабет вопросительно посмотрела на отца.
Лорд Селби мрачно усмехнулся:
— Твой муж только что был извещен о некоторых деталях, связанных с твоим наследством, и, боюсь, он испытал больше разочарования, чем каких-то других чувств. Не могу не признать, что в этом есть доля моей вины. Дело в том, что твой муж удовлетворен количественной стороной твоего приданого, но ему не нравится, что распоряжаться им будет не он, а по моей доверенности банк в Натчезе.