Но Тесc с облегчением увидела, что в дверном проеме появилась не зловещая фигура Эйвери. Это были ее тетушки — возбужденные, встревоженные. Увидев Тесc, тетушка Мег предупреждающе поднесла палец к губам. Эстер стояла прямо за ней, держа в руках небольшую сумку и свечу.
Страх отпустил девушку — неприятное ощущение, постоянно преследовавшее ее с тех пор, как Эйвери запер двери спальни, исчезло. С облегчением и надеждой она смотрела на женщин, входивших в комнату.
Маргарет Мандевилл в свое время считалась красивой и сейчас, в семьдесят, была все еще обворожительна: нежный круглый подбородок, небольшой прямой нос. Она унаследовала холодные голубые глаза Мандевиллов, но обычно в глубине их светился такой мягкий юмор, что вскоре человек забывал об их ледяном оттенке. В ее лице не исчезало выражение искреннего восторга, доброты и покладистости, и благодаря этому Маргарет становилась всеобщей любимицей даже среди тех, кто видел ее в первый раз.
Маргарет приняла сторону Мандевиллов, и это было естественно, учитывая, что она была сестрой Грегори, притом намного моложе его. Эстер была похожа на нее — те же густые светлые волосы Мандевиллов, но при этом прекрасные фиалковые глаза Терезы.
Глядя, как они обе бросились к ней. Тесc почувствовала, что готова заплакать. Тетушки никогда не покидали ее и теперь пошли на ужасный риск — пробрались в ее комнату… А если Эйвери их обнаружит?
— Поспеши, девочка, нам надо увезти тебя сию же минуту, — прошелестела тетя Мег. — Я дала ему все снотворное, что у меня было, — подсыпала в вино за обедом, но его было немного. И хотя он сейчас громко храпит за столом, не знаю, сколько у нас есть времени.
Я отпустила его наглого дворецкого, сказала, что Эйвери дал слово, что он ему сегодня вечером не понадобится. Этот человек не стал со мной особенно спорить, но все это ему не понравилось! Мы не можем мешкать — ты должна уехать немедленно. Нельзя терять ни минуты!
— Но что?.. Как вы?.. — отрывисто спросила Тесc, пытаясь постичь неожиданный поворот дел.
— Как мы узнали о его планах? — прошептала ее бабушка. Голубые глаза улыбались, а все еще красивое лицо обрамляло белое облачко волос. — Я заподозрила неладное с той минуты, как прибыл гонец от Рокуэлла и привез письмо. Это было в тот день, когда вы уезжали. Эйвери едва взглянул на него, и злость исказила его лицо! Он тут же скрылся в библиотеке, через несколько минут вышел и отпустил всех слуг, кроме двух мошенников, которых привез с континента. Я сразу поняла, что он замыслил недоброе! Но я не могла решить, что же именно, до тех пор пока он не отправил Лоуэлла наверх отнести письмо в твою комнату. Когда тот поднимался по лестнице, я увидела на конверте почерк твоего дяди. Ну а когда я поняла, что он прочитал адресованное тебе письмо от Рокуэлла, тут уже нетрудно было сделать выводы. — Тетя Мег вдруг покраснела. — После того, как Лоуэлл спустился, я проскользнула в твою комнату и, к своему стыду, девочка, признаюсь, тоже прочла письмо Рокуэлла, но только после того, как заметила, что Эйвери распечатал его. Я не собиралась совать нос в чужие дела! Но как только я узнала, что приезжает Рокуэлл, поняла, что Эйвери будет принужден действовать немедленно, если не захочет, чтобы ты и твое состояние выскользнули у него из рук. Я знала, что он неприятный человек, — с раскаянием произнесла она, — но никогда не думала, что он сможет зайти так далеко. Прости меня, дорогая, но я не понимала всего, что тебе угрожает. Я никогда не стала бы подвергать тебя опасности, если бы хоть на минуту заподозрила, что он такое же чудовище, как мой покойный брат.