Несмотря на смятение, прогулка по дому и саду пришлась Тесc по душе. Николаc галантно провел ее по остальным помещениям дома, показал пустую столовую, богато отделанную панелями из красного дерева, очаровательный будуар и небольшую комнатку в дальней части дома, которая, вероятно, использовалась в качестве конторы. В последнюю очередь они осмотрели кухню, буфетную и удивительно просторные комнаты, предназначенные для Томаса, Розы и Сары. Тесc отметила — разумеется, про себя, — что, когда дом будет тщательно вычищен и приведен в порядок, он станет вполне удобным и милым. «Чудесным любовным гнездышком», — подумала она, поджав губки.
В саду и за домом до сих пор цвели несколько роз. Тесc также обнаружила остатки когда-то роскошного цветника: беспорядочно разросшаяся лаванда, остроконечный тимьян и розмарин буйно росли вдоль старых, стершихся от времени каменных дорожек. В саду были и еще кое-какие постройки, но становилось прохладно, и ни Тесc, ни Николаc не сочли нужным осматривать их.
Они вместе закусили в главной гостиной, положив тарелки, принесенные Томасом, на колени. А потом, когда наступили сумерки, Николаc поднялся и пожелал Тесc спокойной ночи. Тесc с недоумением взирала, как Николаc позвал Лавджоя, и они уехали.
«Я не понимаю его», — наконец решила девушка. Он похитил ее и бесцеремонно объяснил, какое место она будет занимать в его жизни, и все же.., и все же по-своему, даже будучи уверенным, что она любыми способами готова расставить для него брачные сети, он добр с ней.
«Что же делать?» — в отчаянии думала она уже в десятый раз с тех пор, как улеглась спать. Зарываясь глубже в мягкие, пахнущие лавандой одеяла, прислушиваясь к скорбным крикам совы. Тесc нехотя признала, что все же ей намного лучше здесь, чем в «Черной свинье». Однако было ясно, что Николаc не позволит ей проводить ночи в роскошном одиночестве и что скоро, быть может, даже завтра, он появится и станет распоряжаться ею. И она не уверена, что сможет противостоять его требованиям…
Тесc беспокойно металась в постели, стараясь не думать о ярких чувственных картинах, которые внезапно возникли у нее перед глазами. Если бы она только знала, кто она! Почему она так испугалась человека, которого назвали бароном Мандевиллом?.. Возможно, если бы у нее были ответы на эти вопросы, она смогла бы сделать какие-то выводы о своем отношении к этому неотразимому графу Шербурну. Так продолжалось долго: она то размышляла о себе и графе, а в следующую минуту раздумывала, что стало с ее памятью, потом снова возвращалась к отношениям между собой и человеком со сверкающими черными глазами, который, похоже, без всяких усилий очаровал ее.