Он обошел заставленный едой стол и, подав ей руку, сказал:
— Принеси мне соус, я хочу съесть его в постели.
Она ощущала дрожь в кончиках пальцев, когда потянулась за серебряной соусницей. Он удержал ее руку, какбудто почувствовал степень ее возбуждения.
— Я сам понесу его, чтобы не разлить.
Он поставил соусницу на столик, где в живописном беспорядке валялось множество всякой всячины, принадлежащей не одному поколению семейства де Век: там был миниатюрный портрет молодой женщины в золотой рамке, старинная табакерка, инкрустированная бриллиантами, фарфоровые фигурки времен компании Наполеона в Египте, портрет мальчика с улыбкой и глазами Этьена.
Кровать была тяжелая, массивная, позолоченная, с балдахином из темного вельвета, выцветшего за века. Она удивительно гармонировала с убранством комнаты — комбинацией оригинальной старинной позолоченной мебели с экзотическими русскими предметами, инкрустированными бронзой и камнями, а также более современными комфортабельными стульями и креслами с плотной обивкой. И никаких следов женщины — чисто мужская комната.
Дейзи застыла на мгновение, удивленная обстановкой. За исключением детского портрета, все здесь говорило скорее о прошлых поколениях де Веков, чем о самом Этьене.
Он скинул свой халат, бросив его на пол.
— Ты задумывался когданибудь, сколько людей спало на этой кровати?
Его пальцы на ее талии на секунду замерли.
— Простыни здесь новые.
— Этьен, я серьезно.
— Ты почти всегда серьезна, любимая, — сказал он с улыбкой, снимая одежду с ее плеч, — но я все равно обожаю тебя.
— Ты сейчас чувствуешь это?
Он приблизил ее лицо к своему и, усмехнувшись, посмотрел ей прямо в глаза.
— Рискуя сделать еще одно несерьезное замечание, должен сказать, что я чувствую это с той самой минуты, как ты стала столь аппетитно поедать омара.
— Ты слишком много выпил.
— А может, слишком мало, раз тебе чудится во мне чтото непонятное.
— Ты никогда не бываешь серьезным?
— Стараюсь не бывать. Одна из истин, которую я унаследовал от своего вечно отсутствующего отца, представляет собой его суждение о серьезных людях. Он говорил, что серьезные люди опасны. Если карабкаешься на скалу, они всегда дергают за веревку тогда, когда меньше всего этого ожидаешь.
Дейзи обиженно поджала губы.
— Это его убило в буквальном смысле слова. Бани Кларидж, которому, как известно, лучше было бы сидеть неотлучно возле своего пруда в Кенте, вздумал, однако, влезть на скалу. Он поднимался в связке четвертым и погубил всех.
— А сейчас, — сказал он с улыбкой, толкая Дейзи в кровать и следуя за ней, — все принципы в сторону, кроме собственных эгоистических желаний. Займемся более земными вещами. Например, где ты хочешь, чтобы я попробовал соус?