— Еще как, — ответил герцог с ухмылкой, — но, к сожалению, мое отсутствие не решит проблемы. Я серьезно хочу жениться на Дейзи, это единственное, что меня обнадеживает после стольких лет пустоты. Слава тебе, Господи, это последний династический брак в нашем семействе. Жюли счастлива. А ты…
— Я счастлив, папа, и не собираюсь жениться в течение ближайших десяти лет. Герцог улыбнулся.
— Если молодая жена Робера не закрутит тебе голову.
— Папа! — его ответ был отговоркой и протестом одновременно. — Она флиртует с каждым.
Они пересекли Руйе Риволи, движение все еще было редким — встречались только торговки и торговцы, идущие на рынок, да изредка попадался случайный фургон.
— Я просил Жюли повидать меня, после того как Гектор позавтракает. Ты не хочешь присоединиться к нам?
Жюстен колебался, его день был занят предотьездной суетой, но, помня, как отец с детства утешал его в трудных ситуациях, всегда помогал советом, деньгами или влиянием, он сказал:
— Разумеется, папа.
Когда спустя полчаса Жюли вошла в двери столовой, Жюстен сказал:
— Он наконец сделал это. Замечательная новость — затем, обращаясь к племяннику, спросил: — Эй, Гектор, скажи дяде Жюстену, что ты хочешь, чтобы я привез тебе из Египта?
— Верблюда, — ответил Гектор. Жюстен с удивлением посмотрел на сестру.
— Ты говорил о Египте в течение нескольких месяцев. Поэтому даже двухлетние дети знают, что такое верблюд, если ежедневно слышат об этом. — Жюли улыбнулась.
— В его возрасте я не знал, что такое верблюд.
— Папа не ездил тогда в Египет. Правда, папа? — спросила она, поворачиваясь к отцу, который держал Гектора на коленях и показывал ему движение астрологических знаков на своих карманных часах.
— А что касается новости, скажу одно — наконецто.
— Почему все говорят мне «наконецто»?
— Все знают, что ты и мама никогда не ладили.
— В этом нет ничего необычного.
— Возможно, — вставил Жюстен. — Для вашего поколения.
— Ты собираешься воспользоваться услугами Бурже?
— Почему все думают, что я нуждаюсь в Бурже?
— Папа, иногда ты так наивен, — сказала Жюли отцу, который считался наименее наивным человеком в Париже. — Мама скорее предпочла бы увидеть тебя мертвым, чем разведенным.
— Каким разведенным? — спросил Гектор, на минуту приостанавливая свои попытки разобрать часы Этьена и пристально глядя на мать.
— Иногда люди не ладят, и тогда они получают развод. — И в ответ на поднятые брови отца она пояснила: — Он, безусловно, достаточно услышит об этом в ближайшие месяцы. Я хочу быть честной. Как ты, папа.
Последнюю фразу она сказала так горячо, что Этьен невольно улыбнулся.