Или на этом поприще она была пока еще дебютанткой?
И была от природы застенчивой?
Паша снова задал себе этот же вопрос, когда короткое время спустя она не вышла из гардеробной. Правда, ожидать робости от содержанки Ланжелье было, по его мнению, несколько странновато. Эта мысль вскоре нашла подтверждение, когда, открыв дверь комнаты, Паша увидел, что там никого нет. Обшарив комнату взглядом, он без труда догадался о роде занятий своей исчезнувшей гостьи.
Маленькая шкатулка из бюро, в которой он держал мелкую наличность, валялась пустая на стуле. А хорошенькая самозваная Симона пропала вместе со своим чемоданом.
Однако это обстоятельство Пашу ничуть не расстроило. В отличие от него она не знает расположения коридоров второго этажа, подумал он спокойно, пересекая диванную. К тому же она вряд ли найдет защелку, запиравшую входные ворота, довольно простое в обиходе устройство — памятное свидетельство увлечения Ришелье механическими изобретениями, которое Паша сохранил для соблюдения чистоты стиля. Выход с заднего двора практически недоступен, так что вряд ли беглянке удастся скрыться. Однако он бросился по коридору и, в несколько прыжков преодолев лестницу, выскочил из дома через дверь библиотеки, замаскированную кустарником. Сцена у центральных ворот вызвала на его лице улыбку.
— Это хитроумный замок, — произнес он спустя несколько мгновений.
Звук его голоса заставил женщину резко обернуться. Она застыла в напряженной позе, уронив руки и прижавшись спиной к металлическим створкам.
— Это совсем не то, что вы подумали.
— Ты умная маленькая плутовка, — протянул Паша. — Это Ланжелье научил тебя подобной уловке?
— Вы не понимаете. Я ненавидела его и все, что с ним связно.
Паша слегка приподнял брови:
— Уж не сама ли ты с ним расправилась… но ты стояла такая чистая и непорочная среди этой крови. Впрочем, ты могла нанять убийц.
— Нет и тысячу раз нет. — К Беатрикс вернулся ее собственный голос. Его обвинение столь сильно ее оскорбило, что хозяйничавшая в ней актриса вмиг испарилась.
Страстность ее возмущения не осталась не замеченной Пашей, и он подумал, что она превосходно разыграла сцену.
— И я должен тебе верить?
— Это правда, — сказала Беатрикс как отрезала, сверкая во тьме глазами.
— А как насчет десяти тысяч франков, что ты у меня украла?
Его сдержанность на мгновение ему изменила. У нее хватило такта, вернее, ума изобразить раскаяние.
— Я могу объяснить.
— Почему бы не сделать это в доме? — спокойно спросил он.
— Нет, я не могу… Мне надо уехать. Его темные глаза на миг округлились.