— Что-то в этом роде.
— А теперь что-то изменилось, — медленно продолжал он.
— По крайней мере для меня. Мне очень жаль, — вздохнула она, наблюдая, как взгляд его становится отчужденным. — Знаю, мне следовало бы быть более искушенной, уметь скрывать свои чувства… Как, должно быть, ты устал от женщин, которые вешаются тебе на шею!
Маркиз добрался до ближайшего шезлонга и опустил ее на сиденье.
— Мы оба люди светские, — осторожно заметил он, встав на почтительном расстоянии, — и у каждого своя жизнь. Не совсем понимаю, что происходит, но обычные правила тут не действуют. Ты не желаешь оставаться для меня безликой и безымянной.
Он растерянно пожал плечами, и бахрома чуть качнулась.
— Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
Хью взглянул на нее, словно нуждаясь в подтверждении, и София кивнула:
— Дозволенный разврат.
— Все, что я хочу, — затрахать тебя до полусмерти, — пробормотал он с явным недоверием к собственным словам.
— Пытаешься сказать, что ненужные нам обоим эмоции вскоре развеются?
— Это было бы совсем неплохо, — с сожалением усмехнулся он.
Возможно, ей придется пойти на очередной компромисс… Возможно, ему в жизни не приходилось уступать…
— Через месяц ты не узнаешь меня на улице, если встретишь, — объявила она, уверенная, что и через сотню лет не забудет его.
— Неужели? — с неожиданной неприязнью хмыкнул он. — Так что другой мужчина будет слушать твои оргастические вопли?
— Послушай, — тихо откликнулась она, — мы оба знаем, что наши отношения ни к чему не приведут. И никакого другого мужчины не будет. Поверь, Кру, это ревность, просто ты, по-видимому, никогда ее не испытывал. Отметь этот день в своем календаре.
— Я мог бы взять тебя с собой, — упрямо повторил он.
— Надолго? Будь же хоть немного рассудительным! Уже через две недели ты не будешь знать, как от меня отделаться. Я не собираюсь прятаться от людей и скрывать свое существование, словно какая-то жалкая потаскушка, польщенная тем, что ты взглянул в ее сторону. Пойми, Кру, тебе каждый день придется видеть меня за обеденным столом. Учти это, когда немного остынешь и сообразишь, что сейчас в тебе говорит простая похоть. И благодари Бога, что у меня еще сохранился рассудок.
— Неужели это так очевидно? — улыбнулся Хью.
— Давай лучше не говорить на эту тему.
— Значит, для нас существует лишь настоящее время?
— По-моему, ты давно должен был к этому привыкнуть.
— И ты… — пробормотал он хрипло, — хотела бы иметь от меня ребенка?
— Опять ты за свое, дорогой! — игриво ответила она. — Думаю, нам обоим недостает обычного веселого распутника Хью Долсени. Будто не знаешь ответа! Ну, конечно!