Прощаясь, Адам вдруг шепнул ей в ухо:
— Я начинаю думать, биа, что подобное безумие и есть любовь. — Он быстро поцеловал ее и, бросив короткое: — Увидимся в восемь, — быстро вышел на цыпочках из комнаты.
Флора, ошарашенная всем, что произошло этой упоительной ночью, вернулась в постель — и тут же заснула.
После быстрого завтрака в обществе Люси Адам вышел из отеля.
В ожидании, когда к парадному входу «Кларендона» подадут экипаж, граф размышлял над тем, каким должен быть следующий шаг в отношениях с Флорой.
Разумеется, его брак был главнейшим препятствием к созиданию чего-то основательного, долговременного. Устроить быстрый развод в Монтане ничего не стоит. Однако католичка Изольда не примет этот документ всерьез. Католическая церковь и французский закон не признают развода. Адам в достаточной степени знал супругу, чтобы понимать: после монтанского одностороннего развода она будет продолжать воспринимать его как мужа, то есть, не претендуя на близость, станет мучить его и изводить материальными и прочими требованиями. Главным козырем в ее игре будет Люси.
Таким образом, с Изольдой полумеры не пройдут. С ней следует разделаться раз и навсегда. И самым эффективным способом будет церковная аннуляция брака.
Легко сказать, труднее сделать… Надо потратить достаточно нервов, денег и сил. «Аннуляция брака». Эти слова окатывали холодной водой. В них была какая-то пугающая окончательность. Он станет свободен, то есть совершенно свободен отдать свою свободу Флоре. До сих пор он норовил сохранить свой негодный брак. То ли как стену, за которой его не достанет никакая другая женщина, то ли по какой-то более благородной, глубинной причине — ведь он, в том числе и по семейным традициям, был убежден в святости брака, в том, что венчание налагает обязанности на всю жизнь. Впрочем, раздельное житье с Изольдой было так удобно, что он мог не думать о разводе просто из лени: как говорится, от добра добра не ищут. Готов ли он теперь к такому решительному шагу, как формальный развод? Готов ли он оголить себя, сняв доспехи неудачного брака?
Созрел ли он для того, чтобы передать свою недавно обретенную свободу в чьи бы то ни было руки, даже в руки любимой Флоры? Ведь Флора потребует верности. А способен ли он покончить со всеми приключениями на стороне? Он добровольно не изменял ей на протяжении нескольких недель. Но, когда у него появится обязанность хранить верность — как он поведет себя?
Тут подали экипаж.
Адам широко улыбнулся кучеру:
— Доброе утро, Монти. Экий ты свежий! Приятно видеть в столь ранний час неизмятого и бодрого человека.