— Я тоже поеду, — вызвался Мейбор — так он и позволит Баралису рыться в припасах без посторонних глаз!
Баралис повернулся лицом к остальным. Его лицо напоминало полированный мрамор. Он обвел взглядом всех, заглянув каждому в глаза.
— Поезжайте вперед! — скомандовал он властно, словно король. — Поезжайте! С опасностью я справлюсь один!
Сила этого голоса была такова, что люди начали разворачивать коней и потихоньку двигаться по тропе дальше. Мейбор бессилен был остановить их — слепое повиновение, охватившее их, оказалось слишком велико. Он видел, как Баралис спешился и скрылся за поворотом. Мейбора подмывало последовать за ним, но опасность была чересчур велика — Мейбору не хотелось похоронить себя под снегом.
Отряд остановился на первом же месте, достаточно широком, чтобы разбить лагерь. Люди молчали, на лицах читались мрачные мысли. Капитан велел произвести перекличку.
Прошло несколько минут, и над лагерем пронесся теплый ветер. Мейбор решил, что ему померещилось, но по удивленным лицам остальных понял, что это правда. Вот снова дохнуло теплом, раздался какой-то треск, и все ощутили явственный запах жареного мяса.
При всей тревоге, которую испытал Мейбор, вдохнув этот запах, он почувствовал, что рот его наполняется слюной. Он обвел взглядом своих спутников, но все отводили глаза, не желая делиться с другими своими ощущениями. Как будто, если встретишься с кем-то глазами, это поможет невысказанному воплотиться в жизнь.
Прошло какое-то время — насколько долгое, Мейбор судить не мог. Воздух снова остыл, но холодный ветер по-прежнему нес запах жаркого. В тишине слышался звук текущей из бочонка жидкости — у кого-то хватило ума сообразить, что сейчас самое время напиться.
В этот миг Мейбор увидел направляющегося к лагерю Баралиса. Тот шел пешком, ведя лошадь в поводу. Через ее спину был перекинут человек — по росту и сложению все сразу узнали Кропа. Баралис при ходьбе тяжело опирался на свою кобылу. Кроп шевелился — он был жив.
Капитан посмотрел на Баралиса. Тот угрюмо кивнул.
— Ступайте. Спасайте тех, кто еще жив. Почти все погибли. Я сделал, что мог.
Мейбор видел, что на языке у капитана вертится множество вопросов, но его сдерживает нечто более сильное, чем любопытство, — страх.
Баралис ввел свою лошадь под прикрытие скалы и подозвал одного из гвардейцев, чтобы тот помог ему снять и уложить Кропа. Лицо королевского советника говорило о полном упадке сил. Плечи его поникли, и руки дрожали. Он извлек из-под плаща стеклянный флакон и осушил его, будто умирающий от жажды. Мейбору показалось, что Баралис упал бы, если бы не опирался на лошадь.