Несмотря на то, что это был всего лишь сон, Абдулле все отчетливее казалось, что он добивается сочувствия девушки нечестными путями. Он согласился, что отец мог и подкупить Кабула Акбу, и сменил тему.
– Вернемся же к твоему отцу и его планам, – предложил он. – Думается мне, получится несколько неловко, если тебе придется стать женой этого очинстанского принца, так и не повидав других мужчин и не имея возможности ни с кем его сравнить. Как же ты узнаешь, любишь ты его или нет?
– Да, ты прав, – кивнула она. – Меня это тоже очень тревожит.
– Так вот что я тебе скажу, – воодушевился Абдулла. – А что, если я вернусь сюда завтра ночью и принесу тебе столько портретов мужчин, сколько сумею разыскать? Это поможет тебе выработать некоторое представление о мужчинах в целом и впоследствии составить мнение об очинстанском принце. – Сон это был или не сон, а между тем Абдулла ничуточки не сомневался, что завтра вернется сюда. А портреты – удобный предлог.
Цветок-в-Ночи обдумала его предложение, с сомнением покачиваясь взад-вперед, обхватив колени. Абдулла так и видел, как перед ее внутренним взором шествуют шеренги лысых толстяков с седыми бородами.
– Уверяю тебя, мужчины бывают самых разных видов и размеров, – заверил он ее.
– Что ж, в таком случае это окажется весьма поучительно, – согласилась Цветок-в-Ночи. – По крайней мере, у меня будет предлог снова с тобой увидеться. Мне нечасто приходилось видеть таких симпатичных людей, как ты.
Это преисполнило Абдуллу еще большей решимости вернуться сюда завтра. Он сказал себе, что было бы нечестно оставлять бедную девушку прозябать в таком невежестве.
– И я про тебя тоже так думаю, – смутился он.
При этих словах Цветок-в-Ночи, к его величайшему огорчению, поднялась, чтобы уйти.
– Мне пора возвращаться домой, – объявила она. – Первый визит длится не более получаса, а мы с тобой разговаривали наверняка вдвое дольше. Но теперь мы знакомы, и в следующий раз можешь пробыть здесь, по меньшей мере, часа два.
– Спасибо, обязательно, – пролепетал Абдулла.
Она улыбнулась и растаяла, словно сон, удалившись за фонтан и за два пышнейших цветущих куста.
И тогда и лунный свет, и сад, и ароматы потускнели и поблекли. Абдулле осталось только побрести восвояси. И вот на обратном пути на залитом луной пригорке он обнаружил ковер. (Абдулла совсем забыл о нем.) Но раз уж ковер тоже оказался во сне, Абдулла прилег на него и задремал.
Проснулся он несколько часов спустя от яркого дневного света, хлынувшего сквозь щели его палатки. Витавшие в воздухе запахи позавчерашних благовоний показались ему дешевыми и душными. Да и вся палатка была теперь затхлой, душной и дешевой. К тому же у Абдуллы заболело ухо, потому что ночной колпак у него свалился. Однако, как заметил Абдулла, шаря там и тут в поисках колпака, ковер никуда не делся. Абдулла по-прежнему на нем лежал. Это было единственное светлое пятно в скучной и бессмысленной жизни.