Крис наблюдал всего лишь из праздного любопытства. Но когда Скеннел посмотрел в его сторону, а затем доверительно наклонился к своим гостям, интерес Криса обострился. Со своего места он мог видеть передвижение мужчин с одной баржи на другую. Крис смотрел, как разговаривают его соседи, ему казалось, что он слышит их и слышит, как забивают гвозди в крышку его гроба.
К нему полиция не обратится, он это понял. Они передадут отчет своему начальнику, тому типу со стрижкой за двадцать монет и в сшитом на заказ костюме. Затем инспектор, как пить дать, пожалует снова. Только на этот раз его вопросы будут более конкретными. И если Крис не даст на них убедительных ответов, то грянет возмездие, сомнений в этом нет.
Легавые все приближались. И наконец поднялись на соседнюю с Крисом баржу, так близко, что он услышал, как один из них откашлялся, а второй негромко постучал в закрытую дверь каюты. Бидуэллы — пьющий романист и легковерная отставная манекенщица, все еще лелеявшая призрачную надежду, что, стоит ей щелкнуть пальцами, как на обложке «Вога» появится ее портрет, — будут спать еще не меньше часа. И если их грубо разбудит полиция, да и вообще кто угодно, толку от них все равно не добьешься. В этом было хоть какое-то спасение. Возможно, Бидуэллы невольно подарят ему немного времени. Потому что именно время было ему необходимо, если он хочет благополучно выбраться из трясины, в которой барахтается последние четыре дня, и выкрутиться, не увязнув по шею.
Он подождал, пока не услышал за дверью ворчание Генри Бидуэлла:
— Какого черта… В чем дело, черт вас возьми? Он не стал ждать ответа легавых. Взял кружку с чаем, подернувшимся пленкой и давно уже непригодным для питья, и позвал собак, которые, как и он, грелись на солнце. Те поднялись и зацокали когтями по крыше каюты.
— Вниз, — приказал им Крис.
Ливи он нашел на прежнем месте — за кухонным столом. На нем так и остались их миски с хлопьями, банановая кожура, чайник, сахарница и молочник. Воскресная газета раскрыта на той же странице, что и более часа назад. Ливи как будто и сейчас ее изучала: наклонилась над ней, опершись лбом на руку, а унизанные серебряными кольцами пальцы другой руки касаются первого слова в заголовке — «Крикет».
Единственное изменение, которое все же отметил Крис, — это присутствие Панды, вспрыгнувшей на стол, прикончившей молоко и размякшие хлопья в одной миске и теперь поглощавшей остатки в другой. Кошка с довольным видом присела перед миской, глаза блаженно зажмурены, язычок стремительно работает, чтобы успеть до того момента, когда ее наверняка прогонят.