— Эзра?
— Точно! Целуются, как два голубка. Ага. «Решили воздухом подышать?!» — крикнул я им. Мужик как взвоет.
Все вежливо улыбнулись. Джо-Джо поглядывала на собеседников заискивающе, словно жаждущий ласки щенок.
— Но это еще не все. — Тут Хэнк снова приглушил раскаты своего голоса. — Оказалось, девица-то вовсе не Дэнни. Парень — Эзра, точно. — Он улыбнулся, торжествуя: теперь уж всем придется внимательно его выслушать.
— Еще бренди, Дебора? — предложил Сент-Джеймс.
— Спасибо.
Хэнк завертелся в кресле.
— Теперь он принялся за Анжелину. Представляете?! — Американец зашелся от смеха, хлопая себя в такт по коленке. — Этот Эзра — тот еще петушок, ребята. Не знаю, как у него с этим делом, но старается он вовсю! — Хэнк отхлебнул из стакана. — Сегодня я попытался кое на что намекнуть Анжелине, но эту девчонку не прошибешь. Даже глазом не моргнула. Я вам говорю, Том, если хотите быть в курсе, надо вам тут поселиться. — Он испустил очередной вздох удовлетворения, поправляя на брюхе тяжелую золотую цепь. — ЛЮБОВЬ! Великое дело! Ничто так не действует на ум, как ЛЮБОВЬ! Вы согласны со мной, а, Сай?
— Да, у меня уже много лет голова идет кругом, — подтвердил Сент-Джеймс.
Хэнк ухмыльнулся.
— Смолоду втрескались, а? — Он фамильярно ткнул пальцем в Дебору. — Давно с ним хороводитесь?
— С детства, — не дрогнув, отвечала она.
— С детства? — Хэнк большими шагами пересек комнату и раздобыл еще бренди. Миссис Бертон-Томас громко всхрапнула, когда он проходил мимо нее. — Школьная любовь, как у нас с Горошинкой, а? Помнишь, Горошинка? Малость того-сего-сами-знаете-чего на заднем сиденье. У вас тут есть кинотеатры для автомобилистов?
— Полагаю, этот феномен присущ исключительно вашей стране, — заметил Сент-Джеймс.
— Чего? — Пожав плечами, Хэнк опустился в кресло. Бренди выплеснулось на белые штаны.
Это его ничуть не взволновало. — В школе познакомились?
— Нет. Мы познакомились в доме моей матери. — Саймон и Дебора обменялись заговорщическими взглядами.
— А, она вас и свела, так? Нас с Горошиной тоже специально познакомили. У нас с тобой есть кое-что общее, Сай.
— Вообще-то я родилась в доме его матери, — вежливо уточнила Дебора, — но выросла я в доме Саймона в Лондоне.
Хэнк обеспокоенно нахмурился.
— Слыхала, Горошинка? Так вы родственники, что ли? Двоюродные? — Легко было угадать, что мысленно он перебирает все ужасы близкородственных браков — гемофилия, вырождение…
— Вовсе нет. Мой отец… как ты называешь моего папу? Он твой лакей, камердинер или дворецкий?
— Он мой тесть, — сказал Саймон.
— Представляешь, Горошинка? — с благоговейным ужасом вопросил Хэнк. — Вот это романтика.