— Это так. — Ваден думал. — Если только она не покинет Эль Санан.
— Она останется там. Кемал позаботится об этом. Я заключил с ним сделку — защищать его южные границы.
Ваден насмешливо приподнял брови.
— Сделка с неверным?
— Если это служит моим целям. Это не должно бы тебя удивлять. И разве ко мне не относятся так же, как и к неверным?
— Это меня не удивляет. Это обязательно должно было случиться. Как я говорил, отчаяние меняет человека. Мы оставили для тебя несколько незапертых дверей. — Он помолчал. — Но что интересно, ты не открыл эту дверь до тех пор, пока не появилась женщина.
— Не стоит придавать ей значения. Это просто еще одна ответственность, которая лежит на мне. — Он увидел, что не убедил его. Тогда он решил вернуться на более твердую почву. — Она останется в Эль Санане. Ты сможешь наблюдать за ней.
Ваден не отвечал.
— У тебя нет необходимости что-либо предпринимать.
По непроницаемому лицу Вадена ничего нельзя было прочитать. О чем, черт его возьми, он сейчас думает?
Вэр попытался снова.
— Я ничего ей не говорил. Ты сказал, что поверил мне.
Ваден наконец кивнул.
— Я верю тебе. Хорошо, я ничего не стану предпринимать до тех пор, пока буду уверен, что она не опасна. — Он поморщился. — Видит Бог, у меня нет никакого желания убивать женщину.
Вэр почувствовал, как огромная тяжесть свалилась с его плеч. Tea теперь в безопасности.
Глаза Вадена впились в его лицо.
— Она слишком много для тебя значит. Тебе не стоило показывать мне своей слабости. У меня может возникнуть искушение использовать твою соблазнительницу в качестве приманки.
— Только не у тебя. Ты не решишься на это. Что бы ты там ни говорил о себе, но ты человек чести.
— А что такое честь? Мы оба хорошо знаем, что большинство людей используют это понятие в своих собственных целях. — Он погасил свою легкомысленную улыбку. — Кроме тебя. Когда я впервые встретил тебя, то подумал, ты ничем не отличаешься от остальных. Такой же грубый, грязный на язык солдат, стремящийся добыть себе богатство. Я почти жалею, что ты не такой. Мне тогда было бы легче.
— А я и есть грубый, грязный солдат. Правила Ордена всегда были тяжелы для меня, Вэр.
— И все же ты никогда не нарушал своих клятв. Ты напоминал мне восторженного ребенка, готового всех прижать к своей груди. Мы все были для тебя братьями. — Он иронически усмехнулся. — Я был весьма смущен, когда оказался объектом такой восторженной привязанности. Я пытался образумить тебя, но ты упорно держался своих иллюзий. Тогда я решил, что будет проще стать твоим другом, чем продолжать эту борьбу.