Он покачал головой.
— Я уже рисковал твоей жизнью. И не хочу делать этого снова.
Она отступила на шаг, стянула через голову рубашку и швырнула ее на пол.
— Ты продолжаешь повторять ту же самую ошибку, считая, что ты один вправе решать, рисковать мне или нет. Это мое желание. — Обнаженная, она подошла к кровати и легла. — У тебя сейчас есть выбор — простоять здесь всю ночь или подарить друг другу радость и наслаждение.
— Закройся, — сказал он хрипло.
Она не шевельнулась.
— Люби меня.
Она видела, как пошли буграми его мышцы от чудовищного напряжения. Он двигался медленно, тяжело, словно его что-то притягивала к ней, какая-то неодолимая сила…
— Я не могу сделать этого. Почему ты вдруг так хочешь этого ребенка?
— Потому что это жизнь. Ты слишком упрям, и мне приходится делать все возможное, чтобы удержать тебя рядом. Ты хотел ребенка, как продолжение себя, потому что был уверен, что не сможешь долго прожить. А я хочу его, я верю, ты сделаешь все возможное, чтобы остаться в живых и защитить свое дитя. — Он уже был возле кровати, и она потянулась и взяла его за руку. — Не только потому, что риск слишком велик, я уверена, ты просто считаешь, что не заслуживаешь жизни. Слишком много людей погибло из-за того, что ты увидел этот Трон со львами. — Она приложила его ладонь к своей щеке. — Но ты достоин жизни. Бог мог забрать тебя сейчас, но он оставил тебя на земле. Разве это ничего не доказывает?
Его рука задрожала.
— Я не могу… Прикройся.
Она отодвинулась от края кровати.
— Ложись со мной. Я буду просто держать тебя за руку, если таково твое желание.
Он горько рассмеялся.
— Кажется, у меня уже нет никаких желаний.
Она потянула его за руку.
— Ложись рядом.
Он лег на кровать с краю.
— Я не могу ехать с тобой в Шотландию. Опасность для тебя может вырасти в десятки раз, если я…
— И у твоего ребенка не будет отца, который мог бы защитить его, если ты оставишь меня. — Она провела его рукой по своим губам и поцеловала в ладонь. — Тсс, не думай о Шотландии. Разве тебе сейчас не приятно?
— Нет. Да. — Он не смотрел на нее. — Конечно, если мучительнейшая боль может быть сладкой. Я слышал, некоторые находят в этом удовольствие.
Она снова поцеловала его ладонь.
— Наверное, это какие-то очень странные люди. Обещаю, тебе не будет больно во мне.
Его огромное тело сотряс мучительный вздох.
— Ты грубая, жестокая женщина.
— Потому что я хочу настоять на своем? Мы очень долго шли друг к другу, и дорога оказалась слишком тяжелой. — Она прошептала: — Я люблю тебя и не смогу быть ни с кем другим. Я не хочу всю жизнь жить одна. Мы должны дать себе надежду. Ты думаешь, это так просто для меня? Мое тело жаждет тебя, не ребенка. Слишком много времени прошло с тех пор, как ты…