— И с Ташей будет так же?
— Нет! — быстро ответила Жасмин. — Таша другая. Она останется здесь. Она знает, как доставить ему удовольствие, и делает это так, как другие никогда не смогут. Он никогда от нее не устанет.
— Это правда, она очень красива.
Жасмин гордо вскинула голову.
— Да. И я научила ее играть на лире. Она не слишком умна, но у нее золотое и очень верное сердце. Он, без сомнения, предпочтет оставить ее при себе и отошлет других прочь.
— И она не хочет приданого?
Жасмин резко отвернулась.
— Снимайте ваше платье и примерьте это. Таша шире в бедрах, и, возможно, его придется подгонять по вашей фигуре.
Tea покачала головой.
— Я не могу взять платье без ее согласия.
— У вас есть мое разрешение. Этого вполне достаточно.
Tea вновь покачала головой.
Жасмин с раздражением посмотрела на нее.
— Вы очень упрямы. Я имею право отдать вам ее платье. Таша никогда бы не попала сюда, если бы я не обратила на нее внимание моего хозяина.
— И все-таки это ее платье, а не ваше.
— Таша отдала бы вам его, если бы я попросила. Она хорошая, послушная дочь.
Tea широко открыла глаза, не в силах скрыть своего изумления.
— Она ваша дочь?
Жасмин коротко кивнула.
— А теперь примерьте платье.
Tea рассеянно сняла свое белое платье и накинула голубое.
— И вы сами привели ее в кровать к лорду Вэру?
— Вы думаете, что сделала из своей дочери шлюху?
— Я этого не сказала.
— Я и так все поняла, — горько заметила Жасмин. — Вы ведь не знаете, что это такое — быть нищим без куска хлеба, но я даже не знала, что она продавала себя на улицах Джеды, до тех пор, пока уже не стало слишком поздно. Она пошла на это, чтобы мы обе смогли выжить. — Жасмин помолчала, затем продолжила: — Ей тогда не исполнилось и двенадцати лет.
Tea почувствовала дурноту.
— И вы ничего не могли предпринять?
— Мой муж умер через год после ее рождения, и не было никого, кто мог бы поддержать нас. Здесь, в Джеде, для одинокой женщины, если она хочет прокормить себя, доступно только одно дело. — Она прямо посмотрела в глаза Tea. — Я тоже продавала себя, но я уже была немолода, а мужчины предпочитают молоденьких, с гладким телом. Таша решила, что теперь ее обязанность помогать мне, как я помогала ей.
— Простите меня, — тихо сказала Tea. — Я не хотела оскорбить вас.
— Вы не могли обидеть меня. Я горжусь своей Ташей. И мне нет дела до женщин деревни, которые шарахаются от нас, словно от прокаженных.
Она наметила лишний материал по бокам на талии Tea.
— Как я и думала, здесь надо ушить. Снимайте платье, я его переделаю.
Tea послушно сняла и протянула его Жасмин.