Джеффри лишь утвердился в своем мнении, когда ночью Джоанна пришла к нему, гонимая страстью, несмотря на то, что ходила с подавленным видом большую часть дня и вечера и молчала. Очевидно, она смирилась с его доводами, решил Джеффри, а теперь хочет доказать это способом, который ему не может не нравиться. Однако, даже когда, тихо постанывая и извиваясь, Джеффри окунулся в колодец блаженств, открытый для него Джоанной, в нем все еще жила надежда, что она захочет поговорить с ним: сказать, что сожалеет, что любит и боится за него так же, как и за других милых ее сердцу людей, а не платить ему за огорчение лишь любовной усладой. Это слишком похоже на ласку по отношению к домашнему питомцу, которому хотят показать, что им довольны.
Подобные мысли для безумно влюбленного молодого человека были вполне естественными, хотя и абсолютно несправедливыми. Джеффри знал, что Джоанна отличается сдержанностью и редко говорит о своих чувствах вслух. К счастью, сейчас он решил оставить эти мысли при себе.
Молчание Джоанны, ее грусть исходили скорее от ощущения вины, нежели от страха. Стоило Джеффри сказать, что он примчится на помощь к Адаму, как Джоанна тут же поняла: защищая Адама, ее муж подвергнет и себя огромной опасности. Ей тотчас же захотелось закричать, чтобы он предоставил Адама самому себе. Но отвратительная мысль бросить младшего брата на съедение волкам ради спасения мужа настолько ужаснула Джоанну, что она подавила в себе всякое желание говорить на данную тему. Все, что Джоанна смогла сделать, так это страстно прижиматься к Джеффри, пытаясь дважды или трижды за ночь полностью слиться с ним.
Такое необычное поведение Джоанны еще больше встревожило Джеффри. Он со дня на день откладывал свой отъезд в Мерси, а Джоанна охотно искала предлоги, чтобы муж оставался с ней подальше. Но на пятый день марта пришлось действовать, и незамедлительно: король начинал собирать силы для борьбы с Филиппом Французским. Это означало, что Джеффри следовало набирать войско.
* * *
Однако, как на грех, в одной из первых же схваток Джеффри был серьезно ранен.
Джоанне немедленно сообщили о прибытии мужа и его состоянии. Когда Джеффри осторожно несли с корабля на берег, слуге приказали галопом мчаться в замок. Пока молодого лорда везли по дороге, для него там все уже подготовили. Из глаз Джоанны брызнули слезы. Но решительно подавляемый ею страх тут же свернулся где-то в самой глубине ее души маленьким холодным клубком — слезами да причитаниями раненому человеку не поможешь. Джоанна невозмутимо приветствовала Джеффри, пообещав ему, что он скоро поправится. Потом обработала его раны и накормила, не переставая улыбаться.