Это совсем не опечалило Джоанну, а даже дало повод для интересных размышлений. Всегда можно найти способ, как обуздать гнев Джеффри, да и куда приятнее знать, что он злится, нежели страдать от его нежелания жить.
* * *
Прошел декабрь, а за ним и январь. Леди Элинор писала, что в северо-западных владениях Иэна все спокойно, но они слышали, что на северо-востоке король сжигает и грабит все на своем пути. Элинор сомневается, верить этому или нет, поскольку они узнали обо всем от простых серфов, поклявшихся, что им удалось бежать, после того как другие погибли. Естественно, сбежавшие серфы могли сказать что угодно, но Элинор опасается, что они не лгали.
Джоанну это мало трогало, раз Джеффри находился со своим отцом, а вблизи Лондона, по ее сведениям, сражений не происходило. Кроме того, у нее хватало и своих тревог. Вскоре после прибытия в Роузлинд она узнала от одного торговца, чей корабль бросил якорь в гавани, что бунтовщики просили Филиппа и его сына Людовика напасть на Англию и свергнуть Джона. Но пока у Филиппа нет желания прислушаться к их мольбам. Король Франции отлично помнит, какую реакцию вызвала угроза вторжения в 1212 году. Судя по разговорам, Филипп понимает, что папа теперь относится к Джону как-то по-особому — как к блудному сыну, вернувшемуся в отчий дом. Стоит Филиппу напасть на Англию, как над его головой тотчас же нависнет угроза анафемы. Однако Людовик отнесся к этому иначе: он проявил заинтересованность.
К февралю месяцу интерес Людовика свелся к тому, что он послал в Англию небольшой отряд рыцарей, ставших вскоре всеобщим посмешищем. Они засели в мятежной лондонской крепости и жаловались на то, что им приходится пить пиво, ибо запасы вина иссякли.
В конце месяца, в сумеречный зимний день, когда по стенам замка хлестал ледяной дождь, а у берега ревели огромные волны, разбивавшиеся о скалы невысокого утеса, в гавани Роузлинда появился корабль. Он вышел из Гавра, где погода обещала быть чудесной, чтобы совершить плавание вдоль побережья, но внезапно начавшийся шторм унес судно в открытое море. Капитан корабля, препровожденный в замок Роузлинд, без всяких колебаний рассказал Джоанне, что Людовик уговорил Филиппа поддержать его и теперь собирал корабли и людей…
Джоанна слушала до тех пор, пока не убедилась, что капитану больше нечего рассказать ей. Поскольку он не вел постоянной торговли с Роузлиндом и никогда не был здесь прежде, она приказала экипаж корабля предать смерти, а сам корабль и груз конфисковать.
Об услышанном Джоанна оповестила Элинор и Джеффри. Когда она потеряла уже всякую надежду получить ответ, к ее удивлению, в начале марта прибыл гонец, вручивший ей письмо от графа Солсбери. Тот благодарил невестку за информацию, хотя и слышал об этом и из других источников. Он взял на себя смелость прочитать ее письмо, объяснял граф, поскольку не знал точно, где находился в тот момент Джеффри. Послание прибыло в его лагерь, оно могло быть срочным и требующим немедленного ответа. Хотя граф и направил уже своего гонца с ее письмом к Джеффри, но пройдет немало времени, пока оно догонит его сына.