Упрям он ужасно: если он думает, что надо свернуть направо во второй переулок, а не в третий, то никто не заставит его дойти до третьего; если он вообразит, что успеет перевести тележку через улицу, то потащит, и только тогда обернется, когда услышит, что ее раздавили у него за спиной; правда, в таких случаях он признает себя виновным, но в этом мало пользы. По силе и росту он обыкновенно равен молодому быку, а хозяевами его бывают слабые старики и старухи, или дети. И он делает то, что сам находит нужным. Самое большое наказание для него – оставить его дома и везти тележку самому; но немцы слишком добрый народ, чтобы делать это часто.
Зачем в Германии запрягают собак – решительно непонятно; я думаю, что только с целью доставить им удовольствие. В Бельгии, Голландии и Франции я видел, как их действительно заставляют тащить тяжелую поклажу и еще бьют; но в Германии – никогда! Бить животное – здесь вообще неслыханное дело: им только читают нравоучения. Я видел, как один мужик бранил, бранил, бранил свою лошадь, потом вызвал из дома жену, рассказал ей, в чем лошадь провинилась – да еще преувеличил вину, – и они оба, став по бокам лошади, еще долго нещадно пилили ее; лошадь терпеливо слушала, но, наконец, не вытерпела и тронулась с места. Тогда хозяйка вернулась к стирке белья, а хозяин пошел рядом с конем, продолжая читать нравоучения.
Здесь щелканье бича раздается по всей стране с утра до вечера, но животных им не трогают.
В Дрездене на моих глазах толпа чуть не разорвала извозчика-итальянца, начавшего бить свою лошадь.
Более добросердечного народа, чем немцы, не может быть – да и не нужно!
Домик в Шварцвальде. – Его «общительность». – Его атмосфера. – Джордж не хочет спать. – Дорога, на которой нельзя заблудиться. – Мой особенный природный инстинкт. – Неблагодарность товарищей. – Гаррис и наука. – План Джорджа. – Мы катаемся. – Немецкий кучер. – Человек, который распространяет английский язык по всему миру.
Оказавшись как-то вечером в пустынной местности, слишком утомленные, чтобы плестись до города или деревни, мы остановились ночевать в одинокой крестьянской хижине. Большое очарование здешних горных домиков заключается в своеобразном общежитии: коровы помещаются в соседней комнате, лошади – над вами, гуси и утки – в кухне, а свиньи, цыплята и дети – по всему дому.
Просыпаясь, вы слышите хрюканье и оборачиваетесь.
– Здравствуйте! Нет ли у вас здесь картофельных очистков? Нет, что-то не видно. Прощайте.
Вслед за этим, из-за притолки вытягивается шея старой курицы; заглядывая в комнату и кудахтая, она любезно спрашивает: